На крутом переломе - [29]
Бурапов надел очки, сделал несколько глотков воды и, подняв в руке одну из записок, поступивших в президиум, продолжил:
— Вот, в президиум поступила записка. Читаю дословно: «Может, не следует так круто с начальниками цехов. Страшно ходить на совещания». Подписи нет. Хотя и аноним, но отвечу: правильно поступил директор. Триста станков простаивали — это же целый цех! А других безобразий сколько!
В заключение скажу, товарищи, сегодняшнее совещание несколько необычное. Мне оно понравилось. И я прошу всех коммунистов рассказать о том, что они здесь увидели и услышали.
С совещания люди расходились, оживленно обсуждая увиденное и услышанное. И даже Фанфаронов, Кудрин и Северков, обычно осуждающие чуть ли не каждое начинание директора, выйдя на площадь перед Дворцом культуры, улыбаясь, шутили, хотя каждому из них было не до этого.
— А «Фитилек»-то ничего зафитилил, — небрежно бросил Северков.
— Да, — согласился Кудрин. — В следующий раз, если он будет, можно всего ожидать.
— Что имеешь в виду? — будто не понимая, на что намек, спросил Северков.
— Не прикидывайся дурачком! — шумел Фанфаронов. — Придешь начальником — уйдешь простым рабочим. Я Никанорова знаю. Слов на ветер не бросает. Опять что-то затеял. С меня потребовал список итээр корпуса, цехов. Сердцем чую: неспроста это. Может, пора заявление подавать?
— Ну, тебе, наверное, нечего бояться, — успокаивал Кудрин. — Хотя от Никанорова всего ожидать можно. А если он очередную структурную реорганизацию готовит? Что и говорить, ума ему не занимать. Говорят, он докторскую заканчивает.
— Вряд ли. Особенно теперь. — Фанфаронов бросил окурок в урну и добавил: — Ему теперь не до нее.
Они были близки к истине: Никаноров многое сделал на пути к докторской, но, понимая, что сейчас главное другое, отложил работу над ней до лучших времен.
Глава VIII
Никаноров, закончив обход некоторых цехов завода, что стало его неотъемлемым правилом, сидел в кабинете усталый и опечаленный увиденным. В корпусе холодной высадки, куда он заглянул после воскресенья, прямо на участок, где работал член партбюро Евгений Осипов, чтобы самому убедиться в правоте слов рабочего, — его поразила жуткая картина: семь автоматических линий, словно после крупной аварии, застыли в унылом бездействии. Около каждой в беспорядке валялась металлическая тара — круглые ящики для готовой продукции, инструмент, тряпки, наладочные отходы и годные детали, небрежно рассыпанные по залитому маслом полу.
— Вот, Тимофей Александрович, — пояснял Осипов, — что значит план любой ценой, что значит поощряемое рвачество. Помните, когда я был у вас на приеме и говорил об этом? Прошло немало времени. Вроде, кое-что было сделано. И вдруг — опять! Поэтому и позвонил вам.
— А что вы предлагаете? — обратился Никаноров к Осипову, про себя думая: «План-то Фанфаронову надо делать. Что он мог предпринять еще? Заставить работать. Но люди почти все субботние и воскресные дни на производстве. Не выйдет. А Фанфаронов не мог ждать — пошел проторенным путем. Декаду обещал не завалить — и не завалил».
— Я что могу предложить, — Осипов неторопливо вытер руки сухой тряпкой, сунул ее в карман. — На мой взгляд, линии должны работать на один наряд. Обстановка требует.
— Все или каждая?
— Каждая. За все нельзя поручиться. Слишком много предоставится лазеек. Паршивая овца всегда в стаде есть. А на одной линии, где нас всего три человека, сразу будет видно, кто дурака валяет. С ним и справиться легче. Это первое. Следующее, что мы выиграем: свои линии коверкать, вот так, безжалостно, грубо, мы не позволим никому. Третье. Мы сами, поочередно, если возникнет необходимость, можем поработать и в воскресенье. Таким образом, шаромыг не потребуется допускать на линии.
Никанорову нравилась в Осипове уравновешенная рассудительность и какая-то внутренняя сила. Он не шумел, не кричал, а говорил толково и взвешенно.
— Предлагаю вам выступить инициатором. Я поддержу вас, Евгений Андреевич.
— Фанфаронов у нас не очень на новшества, — поделился своими опасениями Осипов. — Мы, было такое, сунулись к нему с этой мыслью. Он отругал и махнул рукой: «Зачем, дескать, телегу выдумывать. Работайте, как работали. И не создавайте себе и нам дополнительных трудностей. У тебя, что, — спрашивает меня, — зарплата мала? Больше всех в корпусе и так получаешь. А если желание есть, можешь получать еще больше: прихвати одно, другое воскресенье — и ты лидер». Вот ведь как повернул.
— Зря вы отчаялись, Евгений Андреевич. Фанфаронов — это еще не все. Поставьте вопрос на заседании или, что еще лучше, на партийном собрании. Конечно, для этого нужна определенная смелость.
— Тимофей Александрович, я не из робких. Иногда просто ругаться с ним не хочется. К чему зря нервы тратить. Ведь говорят, что клетки… — Он, улыбаясь, посмотрел на директора. — Знаете?
— Знаю, Евгений Андреевич, ругаться не следует, но отстаивать свое — надо. Надо убеждать. Убеждать своими расчетами, аргументами. Перспективой. Думаю, вместе нам удастся это сделать. Надеюсь, вы и про линии на партбюро скажете?
— Скажу, Тимофей Александрович, обязательно скажу! Хотя и надоело ругаться с Фанфароновым, но скажу! — В глазах у рабочего загорелись огоньки: и от желания сказать, и от доверия директора завода.
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.
Рудольф Слобода — известный словацкий прозаик среднего поколения — тяготеет к анализу сложных, порой противоречивых состояний человеческого духа, внутренней жизни героев, меры их ответственности за свои поступки перед собой, своей совестью и окружающим миром. В этом смысле его писательская манера в чем-то сродни художественной манере Марселя Пруста. Герой его романа — сценарист одной из братиславских студий — переживает трудный период: недавняя смерть близкого ему по духу отца, запутанные отношения с женой, с коллегами, творческий кризис, мучительные раздумья о смысле жизни и общественной значимости своей работы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Двадцать лет Дэниэл пытается преодолеть последствия детской психологической травмы. Он не в силах забыть то, что случилось, когда ему было двенадцать. Единственный путь – попытаться понять, что же тогда произошло, разобраться с прошлым и наконец принять его. Но события, произошедшие в августе 1995 года, слишком поразительны, ужасны и необъяснимы… Однажды утром за Дэниэлом заезжает его отец Фрэнсис, чтобы провести вместе с сыном пару дней и показать ему киностудию, на которой работает. Но поездка с первых же часов пошла не так, а на следующий день путешествие, которое должно было сблизить отца и сына, превратилось в кошмар, словно выдуманный Стивеном Кингом, вот только разворачивается он в реальности.
Юная Лидия Савинова страстно любит своего одноклассника, но неразделенная любовь приносит ей массу несчастий, и они как бы передаются другим героям романа. Счастливая встреча Евгении и Анатолия заканчивается трагическим финалом. Пройдя через тяжкие испытания, Евгения находит счастье со своим спасителем-сыщиком. Но грозные обстоятельства продолжают преследовать героиню.