На крутом переломе - [100]
— А что там насчет метро? Говорят, палатки на площади ставили? — поинтересовался он.
— Было, отец, и такое, — ответил Пальцев. — Я встречался с ними. Решительные ребята. Готовы на все. Этим и взяли. Одного и вы знаете. Хорошо знаете.
— Не может быть?! — удивился Никаноров-старший.
— Вадим Никаноров. Непосредственный участник всех событий. Даже в милиции побывал.
— А почему до палаток дошло?
— Вопрос нелегкий. И не один. Во-первых. Зачем строить станцию метро на площади «Буревестника революции»? Если строить, значит рубить реликтовые деревья. Ломать и нарушать сложившийся архитектурный облик площади. Разве нельзя было предусмотреть строительство станции на Ямской или на улице Пешкова, где она пересекается с Черноморской? Можно. Но не захотели отцы города и области. Ссылаются, что там нет большого пассажиропотока. Может, это и верно. Но нельзя забывать, что интенсивностью этого потока можно управлять. Они всех объявляют дилетантами и только себя правыми и компетентными. Во-вторых. Жители города выдвинули настоятельное требование — прокладывать трассу метро в Нагорной части только методом глубокого заложения. Отцы города и области, конечно, опять ни в какую.
— А что теперь?
— Я дал корреспонденцию в нашей газете. После ее публикации и поездки сотрудников инженерно-строительного института в Главное управление метрополитена Министерство путей сообщения приостановило экспертизу проекта. Одним словом, забор с площади увезли, строительство прекратили. — Пальцев немного помолчал и, улыбнувшись, добавил: — Вадима Никанорова домой отпустили.
Никаноров-старший даже привстал.
— Не волнуйся, отец, — успокоил Никаноров. — Вадим дома. Собирается к вам приехать. Урок он получил. И урок хороший. Будет знать, как идти против государственной машины. Вадим — Вадимом, а пуск метро опять задержится на годы.
— Все может быть, — согласился Пальцев. — Но ведь столько ждали — и ничего? Подождем еще. Главное, чтоб все на радость людям. И чтоб люди чувствовали, что с ними считаются.
— Интересное наступило время, — не то себе, не то для присутствующих сказал Никаноров-старший. — Что хочешь, то и говори. И не бойся: не посадят. Не увезут на «черном вороне», куда неизвестно. Демократия, одним словом. Правда, эта демократия некоторыми товарищами понимается по-старому. Вот и у нас, на днях, председателя колхоза выбирали. Нашего-то в область взяли. Толковый мужик был. Меж собой мы покумекали и решили, если варяга предложат — не примем.
— А кого же вы наметили? — поинтересовался Пальцев.
— Да, тут, племянника моего. Он институт закончил. В колхозе кем только не работал. Безотказный. И все умеет: шофер, комбайнер, тракторист, электрик. Ну, на том мы и порешили. Началось собрание. Все, как и раньше. Президиум заняли первый секретарь райкома, предрик, представитель из области, из АПК какая-то шишка. И еще один гладко одетый. Туда-сюда поговорили. Дошли до кандидатур. Первый встает и говорит: — «Ваше хозяйство — хорошая школа. Человека в область взяли. Толковый руководитель. Однако заместителя он себе не успел подготовить. Хотя его нынешний заместитель может быть председателем, но, если честно, то возраст его преклонный. Мы тут посоветовались и предлагаем вам старшего агронома из отдела растениеводства. Из облагропрома». Он назвал фамилию. И встает, кто бы вы думали? Тот самый гладко одетый. Я давно на него обратил внимание: нет-нет да и глотнет таблетку. Спросил агронома, в чем дело? Больной или переживает? Оказывается, язва желудка. А первый все нахваливает: он, дескать, школу, институт с золотой медалью окончил. Ну, тут уж я не выдержал и говорю: еще неизвестно, какой он специалист и организатор. Нам человек нужен. А не медаль. К тому же у него болезня. Внутренняя какая-то. А зачем он нам с больным-то бутором?! Так что ли, мужики? Меня поддержали. И тут бригадир полеводов предложил племянника мово. За него единогласно и проголосовали. А первый еще несколько раз вставал, пытался повернуть по-своему. Не вышло. Наших людей мы лучше знаем. Вот так-то, дороги мои гости. Уморил я вас. Но ничего, молодые. Сейчас спать ляжете. А я покурить выйду. Спасибо за беседу, — он пожал Пальцеву руку.
Сын и приехавший с ним корреспондент давно уже спали, а Никаноров-старший сидел на скамеечке перед домом, с наслаждением курил и думал, куда мы идем, какой будет демократия, гласность. Вот ведь до чего дожили: говори, что хочешь — и не посадят. Надолго ли? За семь десятилетий чего у нас только не бывало. А ведь очень даже неплохо, когда можно сказать все, что ты думаешь. И впрямь: необычное время. Правда, с Нагорным Карабахом что-то затянулось. И Президиум самый Верховный какое-то непонятное постановление принял. Зачем оно такое? Раз люди хотят обособиться — пускай. На то и демократия. А то забастовками замучают. В нашей области, выходит, тоже не все гладко. Взять, хоть ту же атомную станцию. Построена, а еще неизвестно, пустят ли ее? Эта станция, пожалуй, пострашнее Карабаха. Не приведи бог, беда грянет! Прав корреспондент — по Волге до Каспия вон какая территория-то! Аж страшно. Но народ у нас не дурак.
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.
Нить, соединяющая прошлое и будущее, жизнь и смерть, настоящее и вымышленное истончилась. Неожиданно стали выдавать свое присутствие призраки, до этого прятавшиеся по углам, обретали лица сущности, позволил увидеть себя крысиный король. Доступно ли подобное живым? Наш герой задумался об этом слишком поздно. Тьма призвала его к себе, и он не смел отказать ей. Мрачная и затягивающая история Ширин Шафиевой, лауреата «Русской премии», автора романа «Сальса, Веретено и ноль по Гринвичу».Говорят, что того, кто уснет под инжиром, утащат черти.
Повесть «Река Лажа» вошла в длинный список премии «Дебют» в номинации «Крупная проза» (2015).
Написанная под впечатлением от событий на юго-востоке Украины, повесть «Мальчики» — это попытка представить «народную республику», где к власти пришла гуманитарная молодежь: блоггеры, экологические активисты и рекламщики создают свой «новый мир» и своего «нового человека», оглядываясь как на опыт Великой французской революции, так и на русскую религиозную философию. Повесть вошла в Длинный список премии «Национальный бестселлер» 2019 года.
Тревожные тексты автора, собранные воедино, которые есть, но которые постоянно уходили на седьмой план.
Автор, офицер запаса, в иронической форме, рассказывает, как главный герой, возможно, известный читателям по рассказам «Твокер», после всевозможных перипетий, вызванных распадом Союза, становится офицером внутренних войск РФ и, в должности командира батальона в 1995-96-х годах, попадает в командировку на Северный Кавказ. Действие романа происходит в 90-х годах прошлого века. Роман рассчитан на военную аудиторию. Эта книга для тех, кто служил в армии, служит в ней или только собирается.
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».