На крутом переломе - [101]
«Прежде чем отрезать — семь раз отмерь!»
С этими мыслями Никаноров-старший поднялся, бросил начавший жечь пальцы окурок в лужок, затоптал его, потом потянулся, растер себе грудь, поясницу и отправился на сеновал — любимое с детства место.
Глава XXIII
Секретарша Каранатова по вертушке позвонила Никанорову.
— Здравствуйте, Тимофей Александрович. — И радостно-доверительно прощебетала: — В семнадцать ноль-ноль к Михаилу Михайловичу.
— По какому вопросу?
— Он сказал: «Вопрос на месте».
— А кого еще вызывает?
— На это время только вас.
— Спасибо за сообщение. — Никаноров почувствовал, как его взлихорадило. Уже одно то, что на беседу или на персональное совещание приглашал не сам Каранатов, звонила его молодая секретарша — подчеркивало строгую официальность предстоящего вызова. Сам он теперь даже звонить не хочет — первый секретарь райкома. Раньше звонил. Жаль Учаева. Но годы берут свое. На пенсию отправили. Ну, Никаноров, тяжелые времена для тебя наступают — держись. Интересно, о чем разговор будет? Наверное, с глобального начнет. И про решение совета трудового коллектива спросит в первую очередь. Скажет, вот вы одни такие умники в районе выискались. А ведь и в самом деле не так все вышло. Совет трудового коллектива собрался обсудить жилищную проблему. Уже сколько лет, а очередь не уменьшается. Положение — дальше некуда. Вел заседание председатель СТК Осипов.
Вопрос директору.
— Сколько в очереди на жилье?
— Тысяча восемьсот человек.
— Сколько завод строит?
— Один дом. На сто двадцать квартир. Хозспособом. Да еще двести тысяч перечисляем горисполкому.
— А больше нельзя перечислить?
— Можно, но горплан не берет. Таких, как мы, десятки в городе.
— В итоге, что завод получит в конце года?
— Двадцать квартир на десятипроцентное отчисление. Инвалидам, семьям погибших. Да еще на очереди своих льготников. На общую совсем ничего не остается.
— Но ведь есть же закон о предприятии! — поднялся один из старейших на заводе фрезеровщик Лукашин.
— Закон есть. Но, — пояснил Никаноров, — райисполком требует отдать проценты. Как и раньше. Наверно, правильно.
— Выходит, — возмущался Лукашин, — проблему с жильем мы не решим и за десять лет? А зачем же поставили задачу: обеспечить каждую семью отдельной квартирой? Нашему поколению уже обещали жизнь при коммунизме. Не хватит ли обещаний? Предлагаю: десять процентов не отдавать. Наше жилье — нашим рабочим. И никаких отчислений.
— Но Кленов шум поднимет, — возразил Осипов.
— Нам Кленов не указ. — Лукашин потряс рукой. — Есть закон о предприятии. Все решает сам коллектив. Нам виднее, кому выделять заводские квартиры.
— Считаю, этого делать не следует! — попытался возразить Никаноров. — Закон законом, а на самом деле, мы, одни, самостоятельно прожить не сможем. Возьмем то же строительство. Для него материалы нужны. Для комплектации дома потребуются ванны, бачки, унитазы, многое другое. — Где все брать будем?
— По кооперации. У других предприятий. У нас вон сколько потребителей, — подал мысль Осипов.
— Правильно! — поддержал его Бухтаров. — Мы им болты, гайки, вообще всякий крепеж. Они нам — ванны, унитазы и все другое.
— Надо по-новому строить отношения. Это верно, — Осипов не хотел, чтоб все оставалось по-прежнему.
— Но ведь есть еще план? — пытался вразумить членов СТК Никаноров.
— Вот с планом и дошли до ручки. Людям жить негде. Мыло и сахар по талонам получаем. Есть нечего. Скоро голыми ходить будем. А семьдесят лет Советской власти. Кто нас привел к тому, с чего начинали? — Лукашин махнул рукой и сел.
— Смотрите, товарищи, — пытался сдержать распалившихся Никаноров, — принять решение не трудно. А вот как мы сможем прожить в изоляции? Это, представляю, посложнее задача. И не только для нас.
— Директор тоже по-старому мыслит. Давайте голосовать. Нечего нам бояться.
С перевесом в два голоса было принято предложение Лукашина: не делать десятипроцентных отчислений. Потом началось.
Первым позвонил Кленов. За ним председатель горисполкома, потом из облисполкома. И все в одном тоне: «Товарищ Никаноров, что же вы делаете? Вы же не в лесу живете? Кругом люди. И не надо забывать о них. К хорошему такой коллективный эгоизм не приведет».
На совещании в облисполкоме, обсуждая этот не единичный факт, председатель Птицын сказал: «Мне непонятна позиция СТК ряда коллективов. В том числе и такого крупного, как „Красный вулкан“. Мы предлагали им пересмотреть свои решения. Однако до сих пор этого не сделано. Не понимаю и не разделяю необоснованного упорства СТК?! Оно вынуждает нас применить к таким коллективам определенные санкции. Для начала урежем им фонды на кирпич, потом на щебень и комплектующие. Второе. Всех инвалидов войны, семьи погибших снимем с очередей в райгорисполкомах и отправим их на предприятия, где они когда-то работали. Есть у нас и другие меры. Через УКС горисполкома уменьшим сумму их долевого участия. Мы вернем десять процентов. Кстати, письмо в правительство о непродуманности закона о предприятии мы направили. Я лично сам говорил об этом на съезде народных депутатов.
А вскоре в завком пришли тридцать шесть инвалидов войны. С орденами, с клюшками. Они взяли в работу председателя завкома Полянина. Но он стеной встал, чтоб их на очередь в заводском коллективе не ставить.
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.
Нить, соединяющая прошлое и будущее, жизнь и смерть, настоящее и вымышленное истончилась. Неожиданно стали выдавать свое присутствие призраки, до этого прятавшиеся по углам, обретали лица сущности, позволил увидеть себя крысиный король. Доступно ли подобное живым? Наш герой задумался об этом слишком поздно. Тьма призвала его к себе, и он не смел отказать ей. Мрачная и затягивающая история Ширин Шафиевой, лауреата «Русской премии», автора романа «Сальса, Веретено и ноль по Гринвичу».Говорят, что того, кто уснет под инжиром, утащат черти.
Повесть «Река Лажа» вошла в длинный список премии «Дебют» в номинации «Крупная проза» (2015).
Написанная под впечатлением от событий на юго-востоке Украины, повесть «Мальчики» — это попытка представить «народную республику», где к власти пришла гуманитарная молодежь: блоггеры, экологические активисты и рекламщики создают свой «новый мир» и своего «нового человека», оглядываясь как на опыт Великой французской революции, так и на русскую религиозную философию. Повесть вошла в Длинный список премии «Национальный бестселлер» 2019 года.
Тревожные тексты автора, собранные воедино, которые есть, но которые постоянно уходили на седьмой план.
Автор, офицер запаса, в иронической форме, рассказывает, как главный герой, возможно, известный читателям по рассказам «Твокер», после всевозможных перипетий, вызванных распадом Союза, становится офицером внутренних войск РФ и, в должности командира батальона в 1995-96-х годах, попадает в командировку на Северный Кавказ. Действие романа происходит в 90-х годах прошлого века. Роман рассчитан на военную аудиторию. Эта книга для тех, кто служил в армии, служит в ней или только собирается.
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».