На краю земли - [106]

— Вы говорите, тут нет никаких подстилающих пород?

— Совершенно никаких, дружище. Кораллы, одни кораллы и ничего, кроме кораллов. — Доктор умолк, покачав головой, и глубоко задумался.

Тем временем Джек Обри стал разглядывать лежащий по ту сторону зеленой лагуны риф, над которым взвивались белые шапки пены, думая о том, что пора раздобыть наживку и затем вооружиться привязанной к пальмовой ветке леской, которую им дала Ману. Он даже принялся размышлять о том, как добыть огонь, но тут Стивен произнес:

— Учитывая все эти обстоятельства, я все больше убеждаюсь, что крупный округлый предмет размером со средней величины черепаху, но более рыхлый, находящийся на отмели справа от вас, не может быть валуном. Отнюдь. Я наполовину убежден, что это огромная глыба серой амбры, выброшенной морем на берег.

— А вы его не исследовали?

— Нет. По ассоциации с редкостью, дорогой ценой и другими моментами я тотчас вспомнил ту злополучную бронзовую шкатулку, которую нас угораздило найти, — шкатулку с пакетбота «Даная», которая сейчас находится на «Сюрпризе». И я убежден, что ее содержимое с тропической жадностью уничтожают крысы, тараканы, книжные черви или разного рода плесневые грибки, пожирая миллионное состояние. При этой мысли у меня подкосились ноги, с тех пор я тут и сижу.

«Тысяча шансов к одному, что нам никогда не понадобится бронзовая шкатулка. А серая амбра сгодится разве только на еду, — подумал Джек. — Если же погода будет ухудшаться и дальше — а начинает по-настоящему штормить, — то „Сюрприз“ снесет под ветер на еще большее расстояние и тогда эти шансы увеличатся до десяти тысяч к одному, а то и больше, гораздо больше». Но, помогая Стивену встать, он проговорил вслух:

— Пойдемте взглянем. Если это серая амбра, то мы с вами богачи. Стоит только сходить к ближайшему меняле и получить ее вес золотом, ха-ха-ха!

Оказалось, что это вовсе не серая амбра, а глыба кристаллического известняка — крапчатого, с прозрачными вкраплениями, — что немало удивило Мэтьюрина.

— Как же такое могло произойти? — произнес он, смотря вдаль. — Ни о глетчерах, ни об айсбергах не может быть и речи… Как могла такая глыба попасть сюда? Неужели на судне? Я понял! — воскликнул доктор. — Она застряла в корнях большого дерева, вырванного из земли наводнением или смерчем, которое, пройдя бог знает какое количество тысяч миль, было выброшено на берег и сгнило здесь, оставив в целости свою не разлагающуюся ношу. Помогите же мне, Джек, перевернуть этот камень. Смотрите! — воскликнул он с сияющим лицом. — В этих углублениях до сих пор сохранились частицы корней, о которых я говорил. Какое открытие!

— Что вы имели в виду, когда упомянули о судне?

— Я имел в виду нашу шлюпку, разумеется. Баркас, который прибыл сюда, чтобы спасти нас, как это, судя по вашим словам, должно было произойти. О господи, Джек! — воскликнул он, подняв взор с совершенно иным выражением. — Как я смогу посмотреть им в глаза?

Доктор по-прежнему сидел возле камня, когда спущенный с фрегата баркас, руководствуясь указаниями капитана, сидевшего на пальме, проскочив опасный проход в рифовой гряде, пересек лагуну и врезался носом в берег.

— О сэр! — воскликнул Хани, спрыгнув с носа шлюпки и едва не задушив капитана в объятиях. — Как я рад видеть вас! Мы заметили сигнал часа два назад, но не посмели надеяться, что это вы. Как вы, сэр? А как доктор? — добавил он, озабоченно покачав головой.

— Спасибо, Хани, с ним все в полнейшем порядке, со мной тоже, — отвечал Джек Обри, пожимая руку молодому офицеру. Затем громким голосом, обращаясь к гребцам баркаса, которые сидели на банках, приветственно кивая головами и улыбаясь, в нарушение всех флотских уставов воскликнул:

— Здравствуйте, друзья. От всей души приветствуем вас. Долго пришлось грести?

— Часов восемь, сэр, — отвечал Бонден, засмеявшись, словно произнес самую остроумную шутку.

— Тогда вытащите баркас на пару футов и вылезайте на берег. Как только начнется прилив, нам, пожалуй, придется налечь на весла, но пока у вас есть время, чтобы промочить горло кокосовым соком. Мистер Калами, вы найдете доктора у камня на противоположной стороне острова, у среза воды. В шлюпке есть какое-нибудь питье и еда?

— На тот случай, если вы окажетесь живы, Киллик приготовил вам молочный коктейль и соленую тюленину, — отвечал Бонден. — А у нас имеются пайки.

— Тогда сообщите ему, что у вас есть коктейль и тюленина. Передайте, что мы намерены перекусить, пусть присоединяется к нам. Но, во всяком случае, пусть он готовится к тому, чтобы оставить остров как можно скорее. Боюсь, что может начаться шторм. Ну же, мистер Хани, расскажите, пожалуйста, как все происходило.

Выяснилось, что их хватились незадолго перед рассветом. Один матрос из кормовой команды увидел, что окна капитанской каюты открыты настежь. После того как Моуэту доложили об этом, тот вскричал: «Это доктор!» — и повернул корабль обратно. Все офицеры принялись вычислять курс, каким следовало идти, чтобы добраться до той точки, где капитана и доктора видели на борту. Этим курсом они шли в течение нескольких часов, четыре раза увидев плавник, пока не добрались до рассчитанного места, которое определили с помощью отлично проведенной обсервации. Душа у всех ушла в пятки, а глаза почти ничего не видели оттого, что столько времени напрасно всматривались в даль. Затем легли в дрейф, постаравшись хоть немного подняться к ветру, чтобы противодействовать течению. Все офицеры находились на палубе или на марсовых площадках, и атмосфера на корабле походила на ту, какая царит на барже гробовщика с экипажем из немых. Перед рассветом, как и накануне, спустили шлюпки и с первыми лучами начали прочесывать поверхность океана, двигаясь на запад. Почти тотчас же обрадовались находке двух стволов деревьев — ободранных, но не пропитанных влагой, у которых была совсем небольшая осадка, что вселило в них новую надежду.