#на_краю_Атлантики - [30]

– Но за счет чего? – спросила Юля, не веря ему. Ей казалось, это очередная байка.

– Представь, – с жаром продолжил Константин, – что существует бесчисленное множество личностных характеристик. На вершину этого множества ученые договорились возвести «большую пятерку» качеств: экстраверсия, доброжелательность, добросовестность, открытость опыту, нейротизм. В процессе жизни эти характеристики могут меняться. Но для этого требуется много времени и серьезные обстоятельства. Например, если доброжелательного человека посадить на три года в тюрьму строгого режима, эти качества почти наверняка сменятся на противоположные. Так вот, ученые разработали специальное приложение, которое общалось с людьми посредством бота как психолог или коуч. Постепенно бот смог изменить характеристики личности испытуемых, как это сделала бы тюрьма, к примеру.

– Что ж, это вполне логично, – сказала Юля. – Мне вспоминается, как я сама сильно изменилась в свой приезд на Тенерифе. Я стала более бесстрашной. Хотя и говорят, что люди по сути не меняются, все-таки это не совсем так. Можно измениться, если захотеть.

– Но тут скорее другая цель, – заметила Алина, сощурив глаза.

– Конечно другая, – так же страстно сказал Константин. – Ни одно правительство мира не будет финансировать исследование по созданию бесстрашного человека. Это никому не нужно. Им нужны лишь покладистые личности.

– Вы можете смеяться, – вдруг сказала Юля, – но мне порой кажется, что вся эта пандемия и есть такой масштабный эксперимент, цель которого – изменить нас всех.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Алина. Костя также внимательно слушал ее.

– Какими озлобленными стали люди после введения карантина. Все смотрят друг на друга как на источник инфекции. Мама рассказывала, что в магазине при виде кашляющего молодого человека все покупатели разбежались в стороны. Она также рассказала, что соседи теперь здороваются друг с другом сквозь зубы и скорее прячутся по квартирам. Кругом мерещится вирус. А испанские бабушки, которые кричат с балконов всем нарушителям, чтоб они скорее шли домой? Вспомните, когда все началось, прошла всего неделя после карантина, как человек стал человеку – волк.

– Это лишь малая часть изменений, которые произойдут в мире. Добавь к этому экономический кризис, обнищание среднего класса и закрытие малого бизнеса. Через год, когда введут вакцины, люди так привыкнут к постоянному попранию свободы, к тюрьме, заточению, к незаконному закрытию ресторанов, торговых центров, школ, институтов, стадионов, кино, библиотек… что они с радостью побегут вакцинироваться. Даже тогда, когда вакцина будет еще на стадии испытаний. Для этого все делается.

– Что ты имеешь в виду? – уточнила Юля, которая одной из первых хотела поставить себе вакцину – ради дочери.

– Костя и его отец не верят в целебные свойства вакцин, – сказала Алина, усмехаясь. И хотя она сама в глубине души не верила в вакцинацию, не верила ни одному правительству в мире и во всем ей чудился обман, но все же Алина занимала позицию скорее пассивную, чем активную. А вот горячность мужа и свекра забавляли ее. Она как будто отстранялась от всех и от всего и бесстрастно наблюдала за событиями, не веря ни единому слову или факту, выпущенному в СМИ.

– Представь, что вакцина нужна для чего-то другого…

– Но для чего? – возмутилась Юля, которая так привыкла верить немецкой медицине, что не могла разучиться верить медицине в принципе.

– Да для чего угодно! Любое вмешательство может перепрограммировать организм. Любая вакцина ведет к мутациям.

– Как-то фантастически звучит, – сказала Юля легко, словно не чувствуя, как сильно верил в свои слова Костя.

– Но ведь ты сама говорила, что встречала в больнице детей, которые после вакцин заболевали нефротическим синдромом и другими аутоиммунными заболеваниями, – сказала вдруг Алина.

– Да, говорила… но те случаи были после наших прививок.

– А в Германии ты не встречала таких осложнений?

– Нет, – помотала головой Юля. – Хотя на самом деле… на самом деле в Германии мы лежали в боксе каждый раз, и я не могла ни с кем общаться. Я не знаю реальной картины больных в Германии. – Юля пожала плечами и задумалась. Что она могла знать?

– Самое интересное, – сказала Алина, – что уже сейчас многие по всему миру говорят, что не будут вакцинироваться, что это просто бизнес на людях. Как в былые времена на войне: хотели магнаты заработать на поставках оружия – развязывали войны. А сейчас война чревата слишком большими разрушениями природы, поэтому проще было бы пустить по миру достаточно безобидный вирус.

– Безобидный для работающего населения, – сказал Константин. – Для тех, кто платит налоги. А если налоги не платишь и на пенсии, то вирус, скорее всего, тебя не пощадит. Все это слишком подозрительно.

– У нас все люди против, я думаю, никто не будет вакцинироваться, – сказала Алина. – А вот в западных странах доверяют правительствам и фармацевтике, здесь все сами побегут.

– Я ничего против вакцины не имею, – сказала Юля. – Мне бы хотелось обезопасить дочь, поэтому я сделаю прививку. И Йохан, его родители тоже.

– Да-да, а вот наш народ – анархисты, – сказал Константин. – Крестьянские гены еще сильны в людях. Тем более что политические перевороты и обнищание страны лишь подкрепляли всеобщий анархизм. Наши люди не доверяют властям, не верят в лозунги и манифесты. Они предпочитают жить своим умом.