#на_краю_Атлантики - [29]

– Вы уже вошли? – спросила она. – Слушайте, осечка вышла. Сегодня почему-то злой охранник дежурит… Знаете что? Не заходите через главный вход, идите через парковку, там будет дорога, она ведет на заднюю парковку, где будет еще один вход, задний, я вас там встречу, и мы быстро проскользнем к нам.

– Как-то боязно мне, – ответила Юля, – вдруг он вызовет полицию? Может, нам вернуться домой?

– Да не трусь, он не увидит вас! – воскликнула Алина, теряя терпение.

Юля с Катей как ни в чем не бывало пошли на вторую парковку за домом. Это был тот самый дом, где они жили, когда в первый раз сюда приехали. Даже вечером, сквозь темноту, были видны серебряные нити океана, прорезавшие горизонт. С этой стороны располагался второй корпус дома, одним боком прислонившийся к бурой скале. Он спускался вниз к берегу, к пляжу. Красивая ухоженная мостовая за домом извилисто бежала к пляжу. По ее краям цвели сиреневые бугенвиллеи, а миндалевые деревья распустили нежную пену изящных лепестков. Делониксы королевские – венец природы и украшение острова – стояли на самом спуске к пляжу и на вершине пляжа. Но сегодня не было пламени, не было огненной кроны. Они так и не зацвели, листья их высохли – казалось, что они не выдержали безлюдья и отсутствия ухода из-за пандемии и погибли.

Юля вспомнила, как однажды вечером, когда Йохан уезжал от них, она пошла проводить его на парковку, оставив Катю в квартире. Здесь, под молчаливое согласие звезд, случился их первый поцелуй, полный осторожной нежности, трепета и колыхания сердца в груди. Ведь они были уже не дети! А сколько чувства было в их взглядах, прикосновениях, объятиях, оно словно струилось из них и становилось осязаемым, столько ласки было в них, столько радости от обладания друг другом. Самое непостижимое в любви – это то, как два человека вдруг становятся единственными в целом мире друг для друга, и никто более не может вытеснить одного из сердца другого – это арифметика, не подвластная логике… Тенерифе был ее Рай на земле, – потом долго говорила себе Юля. Воспоминание резануло душу. Губы Юли невольно скривились при мысли о том, чем стал ее «Рай». Но что же делать? Жизнь была не только праздником – в ней были еще и боль, и долг, и выбор. Человечество было наказано, и они вместе с ним.

Вдруг они услышали чьи-то шаги. Катя замерла, испугавшись. Юля схватила ее руку. Но вдруг они увидели белый воздушный сарафан, колыхавшийся на ветру. Это была Алина.

– Скорее! Скорее! – зашептала она, махая рукой. Они быстро последовали за ней вниз по ступенькам, чтобы скрыться в квартире.

На их стороне дома жили бельгийцы и русские пенсионеры, и никому из них не пришло бы в голову жаловаться охраннику или полиции, если кто-то устраивал праздник на широком балконе. К тому же большая часть квартир была куплена под сдачу, а потому пустовала в карантин. Нарушения режима случались время от времени, потому что не все могли выдержать стресс заточения, маленьких пособий, отсутствия работы, а главное, отсутствия надежды на то, что работа появится, туристы снова хлынут на остров – и будут деньги, будет стабильность.

Дома у Алины было как всегда уютно, хоть ей никто больше не помогал – ни домработницы, ни няни, ни репетиторы. Руки ее были без маникюра, но ногти были ухожены. Глаза сияли натуральным блеском без веера искусственных ресниц.

– Федя и Марьяна теперь помогают много по дому, – рассказывала Алина. – Из меня воспитатель получается никакой, а вот Костя просто преобразился с этой пандемией. Он столько времени уделяет воспитанию! Распределил между ними обязанности, научил всему, а главное, жестко контролирует время за планшетами. Теперь они начали наконец читать книги.

Федя вспыхнул и быстро посмотрел на Катю.

– Мам, я всегда читал!

– Не столько, сколько Катя, – засмеялся Костя.

Юля, заметив смущение Феди, сказала, ободряя его:

– Для мальчиков это нормально. Главное, что сейчас стал больше читать.

Стол был воплощением мечты человека, уставшего от одиночества и уединения. На нем было все, чего так не хватало Алине и Косте в России после запрета на ввоз импортных деликатесов: разные виды хамона, сыры бри, камамбер, пармезан, настоящие засоленные маслины и оливки, две бутылки вина. Аромат запеченного в духовке и натертого чесноком кролика дразнил аппетит. Все говорили без умолку, перебивая друг друга, потому что изголодались по шумным дружеским компаниям.

– Что же ты хотел такого рассказать мне, что нельзя говорить по телефону? – вспомнила Юля после ужина, когда дети ушли в спальню.

– А, это-то! – Костя выпил бокал вина и уже был, казалось, не настроен на политику. Но это была лишь видимость: как только он заговорил, стало ясно, с каким упоением он готов обсуждать свою любимую тему. Алина усмехалась, слушая его, но с таким видом понимания всего, о чем он говорит, словно она с напряжением ждала ответа Юли: поймет ли та? Между тем Костя говорил: – Ученые университетов Цюриха, Санкт-Галлена… Иллинойса и других городов и штатов, уже не помню полный список… провели пятилетний эксперимент по изменению психики людей и свойств личности. Их эксперимент показал, что можно в массовом порядке преднамеренно и быстро изменять характеристики личности людей. Они также доказали, что их проект можно масштабировать на всех людей на планете. Так, они могут вывести новые «породы» людей – например, покладистых и неагрессивных.