На королевском пороге - [7]

Шонахан

Да-да, под яблоней, я помню место;

И ту лужайку, где с мячом и с клюшкой

Всегда побегать может молодежь.

(Поет.)

Там средь зелёна луга

Четыре есть потока,

Священные их воды

Из одного истока.

Там яблоня средь сада;

Все птицы поднебесья

На ветки к ней садятся

И распевают песни.

Фидельма в отчаянье закрывает глаза руками

Фидельма

Нет, те стихи, что ты сейчас пропел,

О райском саде говорят.

Шонахан

Да, верно.

Я сочинил их много лет назад,

Представив Сад Эдемский на Востоке

И духов ангельских в обличье птиц,

Поющих прародителю Адаму

На яблоне лесной рассевшись. Вижу,

Как жадно клювы их долбят плоды,

Столь полные пьянящею отрадой,

Что перья их слипаются от сока.

Скорее уведи меня отсюда,

Я отдохнуть хочу.

Фидельма(помогая ему подняться)

Иди со мной.

Он медленно ковыляет, опираясь на Фидельму, пока они не подходят к столу.

Шонахан

Но почему я так ослаб? Я болен?

Скажи, моя родная, что со мной?

Фидельма

Я намочу в вине горбушку хлеба,

Он подкрепит тебя; и мы пойдем.

Шонахан

Да, хлеб с вином – вот, что сейчас мне нужно;

Ведь это голод так меня изгрыз.

Берет хлеб у Фидельмы, задумывается, потом бросает его обратно.

Шонахан

Нет, я не должен есть.

Фидельма

Поешь, любимый.

Когда теперь ты не поешь – умрешь!

Шонахан

Зачем ты мне даешь питье и пищу?

Зачем явилась ты? И без тебя

Легко ли было мне?

Фидельма

Хотя бы корку –

Съешь за меня, мой милый, мой родной!

Шонахан

Мне есть нельзя – пусть лучше я умру.

Как объяснить тебе, дитя простое?

Фидельма

Я знаю только – ты меня не любишь.

Любил бы – все другое позабыл.

Любовь тебе неведома!

Шонахан

Девчонка,

Видавшая мужчин лишь из окна! –

Ты говоришь мне: я любви не знаю

И не люблю тебя? Всю эту ночь

Передо мною трепетали звезды,

Горели и мерцали, как невесты

В покоях брачных… Но погасло небо;

Все решено – я должен умереть.

Фидельма(обвивая его руками)

Я не отдам тебя! Я б отступила,

Не упрекнув тебя, пред знатной дамой,

Пред королевской дочерью; – но смерти

Я не отдам тебя! О, посмотри:

Иль эти руки белые мои

Не лучше бурой глины?

Шонахан (стремясь высвободиться)

Замолчи!

В твоих руках и в голосе – измена.

Я чую их. Зачем еще ты здесь?

Как долго будешь мне глаза мозолить?

Фидельма

О Шонахан!

Шонахан (поднимаясь)

Уйди куда-нибудь,

Лишь бы подальше с глаз и вон из сердца.

Тебя отшвыриваю я как хлам –

Башмак без пары, ржавый ковш без ручки,

Погнутый грош, изодранный колпак.

Фидельма (разражаясь слезами)

О, не гони меня!

Шонахан (обнимая ее)

Что я сказал,

Моя голубка? Чуть тебя не проклял.

Я бредил. Я возьму слова назад.

Но ты должна уйти.

Фидельма

Позволь остаться –

Здесь, возле ног твоих. Я буду кроткой,

Как верная жена.

Шонахан

Приди ко мне.

(Целует ее.)

Когда бы я поел, как ты просила,

Я обокрал бы будущих влюбленных,

Их первый и последний поцелуй.

Из дворца выходит Король в сопровождении двух Принцесс.

Король

Он до сих пор не ел?

Фидельма

И есть не станет,

Пока поэтам не вернут их право.

Король (подходя и становясь напротив Шонахана)

Ты всех отверг, кого я слал к тебе.

Придется, Шонахан, мне самому

Просить тебя.

Фидельма

Король, он так ослаб,

Что плохо слышит вас. Скажите громче.

Король

Отбрось гордыню, Шонахан, как я

Ее отбросил. Долго ты со мною

Жил без обид и ссор, – и вдруг задумал

Посеять ропот на меня средь хижин,

Чтобы какой-нибудь безлунной ночью

Тот ропот вырос в рев и смел мой трон.

Но на попятный мне пойти нельзя:

Тогда я возмущу своих придворных

И знать мятежную. Так что мне делать?

Шонахан

Кто безмятежность обещал тебе –

Поэты?

Король

Шонахан, возьми мой хлеб

И съешь – во имя сказанного мной

И той еще не сказанной причины,

Что я тебя люблю.

Шонахан отталкивает хлеб вместе с Фидельмой.

Ты отказался?

Шонахан

Да, отказался.

Король

Что ж! Я терпелив,

Но я – король, и у меня есть средства

Тебя принудить мне повиноваться,

Эй, стража! Привести сюда поэтов!

Входят Придворные дамы, Монах, Воины, Дворецкий и Придворные.

Вводят поэтов с веревками на шее.

Король

Решайте сами за себя. Отныне

Добросердечье – прочь. Я вновь король.

Вам у меня не вымолить пощады;

Быть может, вас учитель пощадит,

Увидев, что висит у вас на шее.

Он хочет умереть – да будет так,

Но вы умрете вместе с ним.

(Поднимается по ступенькам.)

Молите

Скорее – времени у вас немного!

Ну, начинай же, Старший ученик.

Старший ученик (Шонахану)

Умри, но возврати права поэтам.

Король

Молчи! ты столь же глуп, как твой учитель.

Пусть молвит этот, самый молодой.

Встань на колени, мальчик, и моли

Учителя, чтоб он тебя избавил

От петли на твоей цыплячьей шее.

Младший ученик (Шонахану)

Умри, но возврати права поэтам.

Шонахан

Приблизьтесь, чтоб я мог увидеть лица

И тронуть каждое своей рукой.

Такие разные, но все родные.

Вы больше мне, чем дети. Ибо детям

Передаем мы только кровь свою

И бренность плоти. О птенцы мои,

Которых я под крыльями взлелеял

И собственной душой вскормил.

(Встает и спускается по ступенькам.)

Я сам.

Я радостью крылатой взнесен,

Как чудным зверем Иезекииля.

Кто умирает – выбирает роль;

А я желаю вдоволь насмеяться

Над этим злым бродягой – там, вверху! –

Над месяцем, глазеющим на нас

Весь вечер, – я его переглазею!

Какое страшно бледное лицо!

То белизна проказы – лунной хвори,

Что заражает мир. Когда умрем,

Пусть нас положат на холме открытом

Вверх лицами, чтоб знали все – и тот

Бродяга прокаженный в бледном небе, –