На городских холмах - [51]
Пламя зажигалки дрожало. Фернандес тихо сказал:
— Оставайся здесь, это надежное место. Как только все будет готово, придем за тобой…
Зажигалка вот-вот погаснет. В ее желтоватом свете худое лицо Фернандеса казалось лицом тяжело больного человека.
Он пожал мне руку. Следовало бы поблагодарить его за все, что он сделал для меня, но говорить не хотелось. Роже тоже попрощался со мной. Узкие глаза, сощуренные от дыма сигареты, делали его сейчас еще больше, чем обычно, похожим на японца.
Я услышал, как машина тронулась с места. Рычание мотора ворвалось в плавную мелодию вальса, словно камень, прорвавший тюлевую занавеску. Я проспал у Фернандеса всю вторую половину дня и все-таки чувствовал, как сон валит меня с ног, обволакивает мозг.
Сквозь косые планки опущенных жалюзи я выглянул наружу. Срезанные по пояс фигуры людей, случайно оказавшихся вблизи фургона, — вот все, что я смог увидеть.
Я прислушался к гулу праздника, над которым все время парила назойливая мелодия вальса. Моника сейчас ждет меня в постели, залитая мягкий светом ночника. Я хорошо сделал, ничего не сказав ей о письме. Она ждет меня. Ты ведь придешь сегодня вечером?.. Такой умоляющий голос!.. А мадам Альмаро сейчас, должно быть, плачет. Ну конечно, плачет… Если ты не убьешь его, найдется другой. Альмаро больше уж никогда не прикоснется своими огромными лапищами к ее розовой красивой шее…
Мимо жалюзи один за другим тянулись безголовые люди. Среди ночи рыщут полицейские — они ищут меня, хотят отомстить за Альмаро. Они, наверно, пойдут к Флавии: «Но я его не видела! И он не заплатил мне еще за комнату». Они пойдут к Идиру, до которого уже дошла эта весть! Все-то ему известно, этому Идиру…
Шарманка на карусели теперь медленно наигрывала вальс из «Веселой вдовы».
В больнице люди в белых халатах пытаются спасти жизнь этого человека, которая ускользает из него через две маленькие дырочки, пробитые мною, Смайлом, в груди могущественного Альмаро!.. В груди того, кто хотел царить в своем огромном поместье Афлу! Целые дуары зависели бы от него! А как бы он эксплуатировал своих батраков! Они ведь только полудикие бедуины, не так ли?
Может быть, и Сориа тоже знает о происшествии? Может быть, он прислушивается, не раздадутся ли на лестнице мои шаги? На мгновенье я почувствовал себя взволнованным, вспомнив его огорчение, его помертвевшее лицо, его глаза, которые не умели плакать… Но теперь мне не было никакого дела до всего этого. В ушах у меня звучал вальс. И внезапно убежище это показалось мне отвратительным. Почему бы мне не покончить с этим ожиданием и не пробраться к Атару, в Уджду? Деньги у меня еще остались. Я не боялся никого и ничего. Уничтожив Альмаро, я с лихвой рассчитался за все!
Узнав о покушении, взволнованная Моника, наверно, поняла, что всю последнюю ночь, лежа рядом с ней, я думал о человеке, которого мне предстояло убить. Но разве она сама не носила в своем сердце образ другого? «Твое письмо доставило мне огромную радость». Я чувствовал, что образ Моники медленно уходит из моего сознания — так же, как гаснет лихорадка, которая так долго жгла кровь.
В горле пересохло от нестерпимой жары, и, вконец измученный, я повалился на топчан. Шарманка на карусели снова заиграла вальс из «Веселой вдовы». Я зажал ладонями уши, чтобы больше ничего не слышать, и все-таки различил гудок поезда, мчавшегося мимо станции Хуссейн-Дей. Гудок этот надолго повис в воздухе, словно вопль зверя, в ужасе бегущего прочь. Мне вспомнился длинный состав, зажженные в ночи огни, поездка с Фурнье… И меня охватило какое-то животное желание тоже бежать отсюда. Но Фернандес обещал мне не терять времени даром.
Если меня поймают, почтенные судьи торжественно приговорят меня к смерти, и это казалось мне излишним, ибо еще до того, как убить Альмаро, я был уже приговорен. Немного позже, немного раньше — не все ли равно?.. Но раз уж мне суждено умереть, я испытывал некоторое утешение при мысли, что жизнь моя послужила уничтожению хоть малой толики той несправедливости и тех несчастий, которые навалились на нас! Ах, да, Сориа!.. Я знал, что именно он возразил бы мне. Забыть! Все забыть!.. В этот вечер в этом деревянном душном сундуке мне страстно хотелось быть правым, быть в согласии с самим собой. В иные минуты я не испытывал одиночества: товарищи поддерживали, подбадривали меня. Они говорили обо мне, хвалили меня, самоотверженно оберегали. Моментами же, наоборот, я чувствовал себя потерянным, оторванным ото всех, каким-то голым. Я попытался мысленно бросить вызов своим судьям. Но пот заливал мне лоб и щеки, руки дрожали. Стоило мне только осознать, что они дрожат, как я тут же порывисто вскочил, испытывая отвращение к тому страху, который зарождался во мне словно болезнь. На мгновенье я зажег свет. Роже не советовал этого делать. Со стены мне улыбались портреты американских актрис. Казалось, огромные сверкающие глаза всех этих молоденьких и красивых девушек следили за малейшим моим движением. Моника тоже иногда смотрела на меня таким же вот взглядом — то нежным, то лукавым, то многообещающим… Я погасил свет. От жары потрескивали доски. Я вытер пот со лба и шеи. Потом резким движением опустил жалюзи, и свежесть ночи омыла мне лицо. Радостное оживление ярмарки, казалось, вплотную приблизилось ко мне. Я увидел небо, усыпанное звездами, кусочек моря между двумя крышами, огоньки вдалеке, на мысе Матифу, и не смог больше противиться их зову…
Очаровательная Элен, измученная секретами и обманами любовника, бежит из Парижа в зимнюю безлюдную Венецию. В лучшее место для заживления душевных ран, для умиротворения и радостных впечатлений. Она дает уроки французского, знакомится с экстравагантными обитателями роскошных сумрачных палаццо, заводит опасные и романтические связи. Ее новый возлюбленный — известный репортер — становится случайным свидетелем убийства. Теперь их безоблачной жизни в бессмертном городе, поэтическим прогулкам по каналам под музыку Вивальди и Моцарта угрожает катастрофа…
Эмманюэль Роблес (1914–1995) — известный французский романист и драматург, член Гонкуровской академии.В сборник вошли его романы: «Это называется зарей», в котором рассказывается о романтической любви, развивающейся на фоне детективного сюжета, «Морская прогулка» — об участнике Второй мировой войны, который не может найти себе место в мирной жизни, и «Однажды весной в Италии» — взволнованный рассказ о совместной борьбе итальянских и французских антифашистов. Роман «Это называется зарей» был экранизирован выдающимся режиссером Луисом Бюнюэлем.
Эмманюэль Роблес (1914–1995) — известный французский романист и драматург, член Гонкуровской академии.В сборник вошли его романы: «Это называется зарей», в котором рассказывается о романтической любви, развивающейся на фоне детективного сюжета, «Морская прогулка» — об участнике Второй мировой войны, который не может найти себе место в мирной жизни, и «Однажды весной в Италии» — взволнованный рассказ о совместной борьбе итальянских и французских антифашистов. Роман «Это называется зарей» был экранизирован выдающимся режиссером Луисом Бюнюэлем.
Эмманюэль Роблес (1914–1995) — известный французский романист и драматург, член Гонкуровской академии.В сборник вошли его романы: «Это называется зарей», в котором рассказывается о романтической любви, развивающейся на фоне детективного сюжета, «Морская прогулка» — об участнике Второй мировой войны, который не может найти себе место в мирной жизни, и «Однажды весной в Италии» — взволнованный рассказ о совместной борьбе итальянских и французских антифашистов. Роман «Это называется зарей» был экранизирован выдающимся режиссером Луисом Бюнюэлем.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.