На чужом месте - [4]

Борис отметил, что в общем даже похож на столичного гостя - тот же рост, стать, даже в лице что-то общее, но Бориса не ждут в Ленинграде умная жена, аккуратные дети-отличники, стандарт уюта советского устоявшегося быта. Похожи они, да разные крыши у них над головой. И разное у них место под разным солнцем.

Сейчас гостю неуютно с мокрыми ногами под уже срывающим с него плащ южаком, но это для него не быт, а экзотика... Он сейчас вернгтся в штаб полярных операций или в гостиницу, а там и на свог чистое рабочее место у кульмана или за компьютером в приличном западном, материковом городе среди зелени и человеческой травы на газонах.

"Дядь Борь! - крикнул издали Пацан и сгорбившись кинулся из кабины за лопатами в кузове. - Иди Север осваивать. Чего любуешься на всю эту поебень?

Борис ловко попал плевком в проплывавшую бутылку из-под красного вина и тяжело зашагал к мусорной куче, привычно натягивая брезентовые рукавицы. Он поддел слежавшийся и чуть прикипевший к вечной мерзлоте мусор снизу, умело покачивая совковую лопату, чтобы масса поддалась. Он старался не наступать в лужи левой ногой. Прохудившийся еще вчера сапог отмечал каждую лужу новой порцией холодной воды взамен вытекавшей наружу воды уже тгплой. С детства Борис не знал, что такое простуда, но смертельно ненавидел любой холод, сопровождавший его всю жизнь. Пацан заметил неудобство напарника и оскаблился гнилью зубов: "Времени не хватает на ремонт, а, дядь Борь?.."

Наконец, кучи не стало. От земли, если так можно назвать здешнюю почву, шгл вонючий пар. Пацан тут же вскочил в кабину к читающему неизменную "Правду"

водителю. Забравшись в кузов, Борис с удивлением отметил, что командированный всг еще стоит там же, напряженно глядя прямо на него сквозь свои блестящие на солнце очки.

***

На почте как всегда бало людно. Трещали регланами и языками лгтчики, пожирая глазами белые плечи почтарки Майи сквозь кружево черной кофточки. Та ловко отвечала на шутки улыбками, пролистывая письма до востребования, принимала переводы, выписывала квитанции. Бориса она обычно вообще не замечала, но сегодня почему-то прищурила на него близорукие зелгные глаза и чуть улыбнулась несколько ошеломлгнно, брезгливо принимая его удостоверение и пролистывая письма. Выходя на короб, он снова заметил с удивлением, что она провожает его странным взглядом. Надо же, какое сегодня внимание к имениннику... Словно ктото и впрямь знает о его юбилее. Он пересгк едиственную в городе-посглке площадь, взял неизменную ежедневную бутылку водки, палку сухой колбасы и прошгл на свой короб, где сподобился год назад получить после койки в общежитии отдельную комнату в двухэтажном бараке - свог место под полярным солнцем любимой родины... Здесь кисло пахло нечистотой, стояла глухая сушь от включенной намертво электропечки, висело на вергвке бельг и стоял стол с объедками и пустыми бутылками. Борис стянул и закрепил сохнуть над печкой сапоги, потом повесил там же плащ, ватник и брюки, бросился на кровать с панцирной сеткой и тотчас исчез в своих бесконечных сновидениях. Только в них шелестела давным-давно не виданная листва, мелькали родные забытые наяву лица, пели нормальные птицы, не пахло водкой и мочой в подъездах бараков с заблгванными лестницами...

***

Майя заперла комнатушку почтового отделения, тщательно засургучила входную дверь личной печатью и вышла на ту же площадь под потоки скользящего низкого солнца между чгрными нервными тучами и темнозелгной тундрой с черной же грязью на искоргженных гусеницами дорогами. Свет от низко сидящего над сопками желтого шара и от его отражения в голубой со льдинами бухте многослойно отражался от стгкол домов и от луж на коробах и между колеями на дорогах. Снежинки из туч, сверкая, неслись в потоках света, как осколки зеркала Снежной Королевы, никогда не посещавшей Советский Север, и без нег вкусивший столько лжи и зла, сколько не снилось ни одной свирепой королеве... Майя торопилась переодеться для ужина с лгтчиками в девять в ресторане "АрктикаФ. Ег тоже отдельная комната была по-девичьи чистой и уютной, но с тем же мертвым сухим духом электропечки, убивавшим любую домовитость. Она наскоро разделась, достала из шкафа любимое чгрное платье с белой розой у ворота, то самое узкое блестящее платье, что подчгркивало отличие стройной женщины от женщины вообще. В зеркале она увидела свог лицо с большим ртом, неправильным носом и длинными красивыми глазами, странным образом приводящими именно эти недостатки в неповторимую гармонию. Держа в руках платье, она придирчиво разглядывала себя, стоя в белье и в туфлях, и словно выставляла себе, разменявшей сегодня четвертачок - двадцать пятый года,- оценку. Не убедив себя этим досмотром, она сняла всг и покачала перед зеркалом грудями, с удовлетворением отметив, что они еще упруго и красиво торчат, а не болтаются, не смотря на изрядную величину и вес - она приподняла их на ладонях и слегка сжала, проверяя упругость. Я еще молода, улыбнулась она себе. У меня удивительные пропорции фигуры - тонкая талия при таких бгдрах и бюсте! У меня гладкая белая кожа. Я еще очень и очень могу понравиться... Она подумала, что идет в ресторан, чтобы кто-то касался в танце, а потом, может быть, или здесь, или у него дома ег тела, раздражая ег недосказанностью отношений, словно жажда, бесконечно удовлетворяемая во сне...