На ближневосточных перекрестках - [180]

Но Шабва живет и существует уже несколько тысячелетий. Кочевники, осевшие на негостеприимной земле города, занялись торговлей солью — занятием более почетным и доходным, чем земледелие, хотя и не столь уважаемым в среде бедуинской вольницы, как разведение скота.

В то же время купцы, зная хорошо о нравах рыцарей пустыни, спешили заранее заручиться покровительством какого-либо могущественного племени, которое могло бы за определенную плату обеспечить им безопасность путешествия и сохранность товаров. Постепенно кочевники входили в долю, становились торговцами и, если на территории племени оказывалась, скажем, соль, как это случилось в районе Шабвы, со временем превращались в монопольных поставщиков этого товара на местный рынок. Поэтому Шабва не имеет крепостных стен: ведь здесь живут вчерашние бедуины, которые не только добывают и перевозят соль, но и считают себя всегда способными защитить свои караваны от набегов.

Один из членов племени бальабид, Мухаммед, водил меня к подземному соляному карьеру. На глубине 20 м. сумрачной пещеры, своды которой сверкают серыми кристаллами соли, бежит затянутый пленкой подземный ручей. Соль скалывают прямо со свода большими мотыгами, затем вытаскивают на поверхность в циновочных корзинах и тут же упаковывают в большие тюки для транспортировки на верблюдах.

Мой собеседник сухощав, невысокого роста, с живыми серыми глазами и редкой бороденкой. Он сидит на корточках. Его поясницу и колени охватывает расшитый красными и зелеными нитками пояс (хабва), на ногах — бедуинские сандалии с верхом, покрытым кожей, и с подошвами из автомобильной покрышки. Цветная, кустарного производства юбка, богато расшита желтыми и красными нитками и оторочена бахромой. Эта юбка, называемая в Южном Йемене «фута султани» (султанская юбка), стоит довольно дорого и надевается но случаю праздников и поездок в гости. Сегодня как раз такой случай: в Шабву из Адена приехала группа ученых для осмотра археологических раскопок. Перед европейцами нужно выглядеть не только красиво, но и — главное — достойно.

Преодоление племенных пережитков — один из важных вопросов социального развития двух йеменских государств. В Северном Йемене племена продолжают играть важную политическую роль. В Южном Йемене проблемы племен фактически не существует с момента провозглашения независимости в 1967 г. Она лишь иногда проявляется в наивной попытке некоторых йеменцев подтвердить права своего племени на находящиеся на его территории природные богатства, хотя сейчас известно всем и каждому, что все богатства недр принадлежат государству.

В 1967 г. главы крупных племен Южного Йемена — султаны, эмиры и шейхи — бежали за границу. Более мелкие племенные вожди остались в стране и признали новую власть. Один государственный чиновник в Адене рассказал мне, что в третьей провинции после провозглашения независимости страны были созваны главы всех племен, где им было предложено подписать документ, по которому, они отказывались от взаимных претензий друг к другу и кровной мести. Следующим этапом в ликвидации племенных пережитков была отмена всех племенных приставок в собственных именах. И сейчас вопрос к собеседнику «Из какого вы племени?» воспринимается как анахронизм. Знаменательно, что мой гид Мухаммед лишь в самом начале разговора назвал свое племя, а впоследствии всегда избегал этого, именуя себя и своих соплеменников «ахль Шабва», т. е. «жители Шабвы».

За разговором не замечаю, как мы с Мухаммедом, подходим к магазину — глинобитному, как и все другие, домику с широко распахнутой дверью. В помещении магазина установлена небольшая мельница, на полках разложены спички, мыльный порошок, несколько десятков красных банок с английским бриолином «Оулдспэйс», нехитрые сласти, в углу лежат мешки с рисом. На равных с импортным товаром на полке лежит грубо отесанная крестовина с большим отверстием посередине и восемью другими по бокам. Три такие крестовины, называемые здесь «караб», служат для того, чтобы поставить черную бедуинскую палатку. Три столба поддерживают хиджаб — полог, защищающий летом бедуина и его семью от зноя пустыни, а зимой — от пронизывающего до костей ветра. — Тут же продается и кятаб — деревянная основа верблюжьего седла.

…Вертолет, доставивший нас в Шабву, поднимается в воздух и берет, курс на Абр, Местные власти по, случаю нашего приезда устроили небольшой праздник с национальными танцами.

Вот на пыльную площадь, стиснутую со всех сторон пятиэтажными, немного суживающимися кверху домами, выходит живописная толпа. У мужчин, опоясанных патронташами, — ружья, за поясом кривые кинжалы — обязательная в недавнем прошлом принадлежность настоящего мужчины. Судя по форме ножен, сделанных из серебра и украшенных большими солнечными сердоликами, это представители племени авлаки, живущего в четвертой провинции НДРЙ, на границе с Саудовской Аравией. Это племя воинов, и в английских протекторатах Южной Аравии они составляли большинство армейских подразделений. Сейчас дедовские кинжалы, темные юбки и головные платки извлечены из сундуков специально: йеменцы показывают несколько танцев, которые вскоре, после соответствующей обработки, должны быть включены в программу ансамбля народных танцев НДРЙ.