На алтарь любви - [49]

Стэр яростно взглянул на него.

– А я-то, дурак, искренне верил, что он будет прощен.

Арлингтон расхохотался.

– Да ладно тебе, Стэр, ты же знаешь, в таком деле никто никому не доверяет. Кроме того, ты наверняка славно позабавился с малышкой, которую мы тебе подсунули.

Стэр готов был придушить его, но сдержался.

– Она тоже рисковала жизнью! Надеюсь, ты распорядился щедро вознаградить ее. Между прочим, неужели было так необходимо отсылать ее домой?

– Разумеется, ей заплатили, – ответил Арлингтон, понятия не имея о том, что стало с Кэтрин. – Согласись, ты не мог появиться на переговорах в роли служаки Тренчарда и привезти с тобой эту хорошенькую пустышку. Мы оказали тебе услугу, вот и все.

– Мне так не кажется, – сухо возразил Стэр, – но неважно. Клянусь, как только я вернусь в Англию, Кэтрин получит куда более приятную награду, чем деньги.

Арлингтон был слишком тактичен, чтобы поинтересоваться, что имел в виду его старый друг, который почему-то становился излишне чувствительным, едва только речь заходила об этой малышке. Кто бы мог предвидеть такой поворот?

Два дня спустя уставший нарочный доставил ему ужасные новости из Англии. Арлингтон вскрыл депешу в присутствии Стэра, Джорджа Даунинга[19], британского посланника в Голландии, а также остальных членов делегации, собравшихся на утреннее совещание.

Лицо Арлингтона залила смертельная бледность. Он швырнул бумагу на стол и вскочил, тщетно пытаясь сохранить самообладание.

– Сам дьявол проклял эту войну! – заявил он наконец. – Мне принесли худшее известие из всех, какие можно себе представить. Двенадцатого июня адмирал де Райтер[20] сжег Ширнес, поднялся вверх по реке Медвэй и разгромил Чэтэм. Почти весь наш флот уничтожен, а его гордость «Принц Карл» захвачен голландцами.

Говоря это, он старался не смотреть на Стэра, догадываясь, о чем тот сейчас думает. Прежде чем Арлингтон продолжил речь, на улице послышались радостные крики – голландцы праздновали победу.

– Единственное, что нам остается делать в данной ситуации, – с расстановкой произнес Арлингтон, – это притвориться, что мы раздавлены этим унижением, а потому отказываемся от каких-либо притязаний на владения в Тихом океане и соглашаемся принять территории в Северной Америке – те самые, что так нам нужны.

Стоящие вокруг него согласно закивали. Вскоре мирные переговоры будут закончены, и им придется, поджав хвост, возвращаться домой.

Стэр задержался в кабинете и подождал, пока все уйдут.

– Я не стал говорить при всех, – резко начал он, – однако, если бы к сведениям, которые мы прислали вам, отнеслись с большим вниманием, от унизительного поражения страдали бы сейчас голландцы, а не мы. Именно поэтому я снова прошу позволить мне незамедлительно вернуться домой. Я знаю, что всегда буду для тебя упреком и напоминанием о несчастье, которого можно было избежать.

Он улыбнулся. Шантаж и обман были неотъемлемой частью игры, так что Стэр ни минуты не колебался, намекая на возможность шантажировать Арлингтона.

Отпусти меня домой, ясно читалось на лице Стэра, или всему свету станет известно, что ты знал заранее о нападении голландцев, но проигнорировал это сообщение, да еще и открыто издевался над теми, кто его прислал.

Министр коротко рассмеялся: – Да, Стэр, из тебя вышел бы первоклассный политик! Признаюсь, не ожидал от тебя такого тонкого хода. Можешь отправляться домой и развлекаться со своей милашкой. Правда, Херролд уверен, что ты уже подустал от нее.

Стэр снова улыбнулся. Теперь все кончено, и он смело может возвращаться в Англию – вот только сперва снова станет честным воякой и поквитается с Херролдом. А шпионить он больше не согласится никогда: от этой работы у него до сих пор горчит во рту.

Однако ему не удалось уехать сразу. Переговоры пошли так, что Арлингтон чуть ли не умолял Стэра задержаться.

– Ты нужен мне, – убеждал он. – Нужен, чтобы противостоять недальновидным тупицам вроде Херролда.

– Ты просишь меня о большом одолжении, Хал, – серьезно ответил Стэр. – Может статься, придет время, и я напомню тебе об этом дне.

Арлингтон проницательно взглянул на него. Да уж, Стэр Кеймерон изменился. Может быть, он просто возмужал – все-таки ему уже далеко за тридцать, а в этом возрасте большинство мужчин начинают задумываться о прожитой жизни. К тому же Стэр недавно признался другу, что планирует остепениться, взяв в жены свою подружку с театральных подмостков.

Кеймерон проявил себя поистине бесценным советчиком на переговорах – в отличие от Херролда, чья неприязнь к «Тому Тренчарду» заставляла его автоматически перечить всему, что предлагал Стэр.

Стэр избегал встреч с Херролдом и его прихлебателем Boy, пока они находились в Бреде, но в последний вечер перед отплытием домой делегация решила утопить в вине горечь поражения, устроив разгульный кутеж.

В середине попойки Джеймс Boy, шатаясь, подошел к Стэру, который ничего не пил, и тяжело плюхнулся напротив него.

– Я думал, ты уедешь раньше нас, Кеймерон.

– Хал Арлингтон уговорил меня остаться, – холодно ответил Стэр. У него не было никакого желания вести беседы с Boy, и он поднялся, намереваясь уйти.