На алтарь любви - [51]

– Оставьте нас! – страстно воскликнула Кэтрин. – Прошу вас, уходите, не заставляйте меня выгонять вас.

– Нет уж! – возмутился Роб, в котором взыграл будущий юрист. – Все это очень странно, и я требую объяснений.

Стэр вдруг подумал, что Кэтрин никогда не выглядела столь ослепительно-прекрасной, как сейчас. Глаза ее сияли, как звезды, щеки разрумянились, и каждая клеточка ее тела дышала праведным гневом.

– Давайте присядем и поговорим спокойно, – предложил Стэр. – Я готов объяснить, почему вы подумали, будто я предал вас, хотя на самом деле это совсем не так. Кстати, не угостите ли вы меня глоточком эля?

Кэтрин перевела дух. Боль, пронзившая ее сердце при виде человека, которого она до сих пор любила, чуть притупилась, и она сообразила, что гость пришел вовсе не разряженным в пух и прах, как мог бы сделать высокородный сэр Стэр Кеймерон, но и не в одежде простолюдина, какую предпочитал Том Тренчард. Нет, перед ней был чисто и опрятно одетый джентльмен, не наемник и не придворный.

– Отлично, – неохотно процедила она. – Но извольте сказать, как прикажете вас называть.

– Стэр, – ответил он, впервые улыбнувшись. – Можно, я присяду?

Роб, как зачарованный, кивнул в ответ. Стэр сел на стул возле Джорди и принял от Роба кружку эля.

– Мы ждем ваших объяснений, сэр Алистэр, – холодно напомнила ему Кэтрин.

– Стэр, – поправил он ее. – Кэтрин, расскажи, что было, когда тебя освободили из тюрьмы, а ты, Джорди, скажи, как сэр Фрэнсис обошелся с тобой, когда ты наконец явился на постоялый двор.

– Со мной сэр Фрэнсис обошелся как с последней шлюхой, – без обиняков ответила Кэтрин. – Он сказал, что я тебе надоела, и велел убираться. Оплатил мой проезд в Англию, и только. У меня не было ни гроша на еду и на то, чтобы добраться из доков на Коб-Лейн. Слава Богу, Джорди сумел пробраться на пакетбот. Он был так добр, что выручил меня, и с тех пор верой и правдой служит мне. Он даже кормил меня, пока я не нашла работу. И после этого вы еще удивляетесь, что мы не желаем вас больше видеть? – Чувствуя, что вот-вот расплачется, Кэтрин прерывающимся голосом добавила: – Ах, Том, я и подумать не могла, что ты так поступишь со мной – просто возьмешь и исчезнешь, не оставив ни письма, ни записки!

– А если я скажу, что ничего подобного не совершал, что тогда?

Кэтрин непонимающе уставилась на него.

– Но тот нарядный джентльмен, сэр Фрэнсис Херролд, сказал…

Стэр перебил ее, прорычав столь непристойное ругательство, что Джорди укоряюще покачал головой.

– Должно быть, этот нарядный джентльмен уничтожил письмо, которое я оставил тебе. В нем я писал о своей любви и о том, почему вынужден уехать в Бреду, не попрощавшись с тобой. Херролд шантажировал меня, угрожая расправиться с тобой, если я задержусь.

Кэтрин закрыла лицо руками и наконец расплакалась, не в силах больше сдерживаться. Стэр быстро опустился на колени возле нее.

– Нет, моя хорошая, не плачь. Как ты могла подумать, что я оставил тебя? А как же письма, которые я писал тебе из Голландии? Неужели и они до тебя не дошли?

Кэтрин, дрожа, покачала головой.

Стэр поцеловал ее в щеку.

– Ах, любимая, я готов отдать все на свете, лишь бы вам с Джорди не пришлось пережить этот кошмар. Кстати, вы говорите, что я оставил вам лишь два гроша. Джорди, что сказал тебе сэр Фрэнсис, когда ты вернулся на постоялый двор? Помимо письма для Кэтрин, я оставил вам кошелек с золотом.

– Кошелек! – воскликнул Джорди и в свою очередь выругался. – Скажите, хозяин, это не тот кошелек, что лежал на столике у кровати? Сэр Фрэнсис достал оттуда две монетки – а я-то подумал, что это его кошелек.

– Когда я отдал ему деньги, он положил их на столик, – ответил Стэр.

– Ах, мерзавец! – взорвался Джорди. – Ах, подлец! Обманул и меня, и хозяйку! Украл ваше золото и выгнал нас! Да я ему глотку перережу, вот помяните мое слово!

– Брось! Не хватало еще, чтобы тебя повесили из-за этого негодяя. Он за все заплатит, и очень скоро. Обещаю.

Кэтрин стало страшно при мысли о том, что сэр Фрэнсис мог навсегда разлучить ее с Томом. Она крепко обняла его, упрекая себя за то, что все эти долгие недели была уверена в его коварстве. Роб, не проронивший ни слова во время их объяснения, вдруг заговорил каким-то новым, совсем взрослым голосом:

– Сэр Алистэр, позвольте задать вам один вопрос. Каковы ваши намерения по отношению к моей сестре? Как глава семьи, я имею право знать, готовы ли вы поступить, как полагается человеку чести?

Три пары глаз изумленно уставились на него. Кэтрин была потрясена: впервые в жизни Роб говорил так рассудительно и разумно. Стэр молчал, чувствуя, что вопросы Роба загнали его в угол, а Джорди не верил своим ушам – никто никогда не требовал от его хозяина ответа в столь категоричной манере.

Стэр медленно встал. За три недели разлуки он настрадался так, что окончательно убедился в своей любви к Кэтрин.

Губы Кэтрин дрожали, и благодаря особой проницательности, которая всегда отличает влюбленных, Стэр понял, что она опасается, как бы он не отверг ее.

Никогда в жизни он не думал, что попросит руки и сердца женщины, да еще в присутствии ее брата и своего слуги – который, кстати, как-то подозрительно притих позади него.