На алтарь любви - [30]

– Кажется, кто-то напугал его, – сказала Кэтрин, когда они зашагали обратно.

Найти «Орифламму» оказалось нетрудно. Но выяснилось, что накануне вечером Грэм расплатился по счету и уехал. По словам хозяина, его постоялец направился в Амстердам, хотя он и не вполне в этом уверен.

– И что же нам теперь делать? – спросила Кэтрин, догадываясь, какой услышит ответ.

– Отправимся в Амстердам и попробуем найти его там, а заодно окажемся подальше от французов – и от магистрата. Пошли домой укладывать вещи.

Если опрятность во Фландрии приятно удивила Кэтрин, в Голландии ее ожидало настоящее потрясение.

– Кажется, всю страну каждое утро моют и чистят, – заметила она, когда они закусывали хлебом и сыром в одной из таверн неподалеку от Утрехта.

Том осмотрелся, якобы любуясь чистотой нарядной комнаты. На самом деле его восхищали отнюдь не голландцы, а Кэтрин. Она стала ему верной помощницей, обладая лучшими качествами тайного агента: наблюдательностью и любопытством ко всему вокруг.

Во время путешествия на север Джорди, который шел, ведя в поводу вьючную лошадку, частенько отставал от них, и Кэтрин всякий раз отказывалась утолять голод, пока он не присоединялся к ним. Она настаивала также на том, что Джорди следует ужинать с ними вечером, а не коротать время во дворе или на кухне.

Вот и сейчас она предложила ему эль, который не могла допить сама.

– Ты его избалуешь, – лениво заметил Том.

– Вовсе нет. Мой отец говорил: «Довольный слуга – хороший слуга».

– Ну, как скажешь, – так же лениво отозвался Том.

Слуга заговорил, и его слова удивили его самого ничуть не меньше, чем Тома и Кэтрин:

– Жаль, что вы моя хозяйка только понарошку: леди добрее свет не видывал. Запомните мои слова, хозяин. – Джорди поставил кружку на стол и вышел во двор. – Пойду прогуляюсь, – проворчал он.

– Господи, спаси и помилуй! – весело воскликнул Том. – Я был уверен, что Джорди презирает женщин с того дня, как его жена сбежала с каким-то турком.

– Неужели он служит у тебя так давно?

– Всю жизнь, – ответил Том и, допив свой эль, добавил, явно удивившись пришедшей ему в голову мысли: – Знаешь, он мой самый старый и самый верный друг, на которого я всегда могу рассчитывать, несмотря на его вечное нытье и жалобы. Джорди просто нравится чувствовать себя этаким страдальцем.

Похоже, сегодня день откровений, подумала Кэтрин. Только что Том открылся ей с совершенно неожиданной стороны. Она и раньше замечала, что, в отличие от других хозяев, Том никогда не бывал жесток с Джорди. Она ни разу не видела, чтобы он бил своего слугу, даже когда бывал рассержен. Да, конечно, он мог накричать и выбранить Джорди, но тот выслушивал саркастические замечания хозяина спокойно и даже не без удовольствия.

– Как же нам найти Грэма? – спросила она ближе к вечеру, когда они присели на обочине дороги, ужиная неизменным хлебом с сыром и запивая немудреную трапезу водой из наполненного утром меха.

– Будем всех расспрашивать. – Том был непривычно краток.

– Но так мы обратим на себя внимание, а нам это ни к чему.

– Да, но я все время держусь начеку и вижу, что за нами пока не следят. Вероятно, французы так осложнили жизнь властям Фландрии, что им не до нас.

– А нам и дальше нужно притворяться торговцами?

– Все товары, что мы закупили во Фландрии, и те, что приобретем в Голландии, будут отправлены в Лондон для продажи. Почему бы не попробовать разбогатеть на нашем приключении?

– Значит, бросив военную службу, ты и правда решил заделаться торговцем? – осмелилась спросить Кэтрин.

Том загадочно улыбнулся:

– Не совсем, но, как человек благоразумный, я рад всякой возможности преуспеть. Подумай, ведь и ты тоже извлечешь для себя пользу от нашего путешествия.

Кэтрин не сомневалась, что события последних недель дарят ей превосходный материал для создания будущих пьес, но не признаваться же в этом Тому!

Амстердам оказался не таким шумным, как Антверпен. Он раскинулся на берегах великого множества каналов, вдоль которых нередко тянулись мощенные булыжником дороги. На узких улочках и мостах толпился народ, и никто не обращал внимания на трех путешественников.

– Ну, вот здесь мы и остановимся! – воскликнул Том, указывая на постоялый двор, вывеска которого изображала Пита Хайна, голландского адмирала, захватившего испанский флот тридцать лет назад.

Постоялый двор располагался на углу улицы, вдоль которой выстроились богатые особняки с террасами – узкие и высокие. Чуть позже Кэтрин узнала, что они оказались в одном из самых фешенебельных районов Амстердама, где жили торговые короли и принцы Голландии.

Отведенная им комната была чище, чем в Антверпене, хотя и не столь просторна. Из окна открывался вид на канал, мост и уходящую вдаль дорогу.

– Солдат, – заявил Том, выглядывая из окна, – сказал бы, что это отличный наблюдательный пункт. Ни один враг не сможет застигнуть нас врасплох.

– Если только не подберется с тыла, – колко отпарировала Кэтрин.

Она растерялась, увидев, что половину комнаты занимает громадная кровать с балдахином. Джорди расположился в крохотной гардеробной с нишей, приютившей узенькую койку.

– Ты специально это подстроил? – поинтересовалась Кэтрин.