Мю Цефея. Дикий домашний зверь - [8]

— И? — подбодрил его Мазай.

— Можно мы на нее посмотрим? — нерешительно выговорил добрый молодец. — Мы недолго. Мы за нее болеем…

Мазай только хмыкнул и головой покачал. Но болельщиков внутрь пустил. Пусть смотрят.

Бои одной восьмой продолжались всю ночь, и Красотка вышла в Клетку уже под утро, последней. Мазай с Хирургом разглядывали сверху, что принес им жребий на сей раз.

Это оказался рогатый матерый ящер-носорог, могучий, старый, с костяным воротником на затылке и полумесяцем блестящих в свете прожекторов рогов на тяжелой голове. Поверхность рогов сплошь покрывали благочестивые надписи на черноземном.

— Острые, — пробормотал Мазай, глядя на игру света на кончиках рогов.

— Уж поверь мне, — буркнул Хирург. — Видел я, что после них бывает. Всего один удар — и все. Выносите мясо.

Красотка вышла со своей стороны Клетки, и могучий рев трибун встретил ее.

Мазай с Хирургом недоуменно озирались. Красотку здесь, похоже, ценили больше, чем они думали.

Красотка в этот раз начала неторопливо, издали. Она знала подобный вид добычи и не теряла осторожности. Старый носорог тоже землю не рыл и не делал всяких таких очевидных глупостей, коротко моргая, он следил за медленными шагами Красотки вдоль клетки, изредка резко подергивая здоровенным хвостом. Медленно поворачивался всем телом вслед за движением противницы, не сводил с нее кинжальной остроты рог на носу.

Красотка рискнула ткнуться сбоку, справа, потом слева, но везде встречала готовые к удару рога. Красотка пригнулась к полу, почти касаясь слабыми передними лапами металла решетки, приоткрыла пасть и возбужденно облизнулась, полетели брызги вязкой слюны, и вдруг, без всякого перехода, метнулась вдоль стены, а потом уже, грохоча по металлу решетки, по самой стене, проскочила над носорогом и спрыгнула уже ему на спину.

Носорог взревел. Взревел так, что народ на трибунах пригнулся. А Красотка уже рвала ему спину, выворачивала могучими когтями задних ног позвонки из хребта.

А потом вслед за осевшим телом почти оторванная голова носорога упала на площадку, когда Красотка выпустила ее из челюстей. Красотка задрала голову, вытянулась вверх на всю длину тела, гулко и страшно заклокотала всем горлом. Кровь от морды длинными потеками исчертила ее кожу почти до бедер. Победа.

— Ну что? — с угрюмым смирением произнес Хирург. — Вот и конец нам пришел.

— Посмотрим, — коротко ответил Мазай.

Но неприятности уже начинались.

Устроитель боев мрачно наблюдал, как отсыпают Мазаю в мошну серебро из казны Пентагона, и вдруг спросил:

— Вы, ребята, кто такие вообще?

Мазай аккуратно сложил серебро, выпрямился и внимательно взглянул на устроителя:

— Ты же знаешь Хирурга…

— Хирурга я знаю, — сварливо отмел устроитель. — А вот ты кто такой? И где вы взяли эту ящерицу? Я видел таких раньше, но их вообще на бои не выставляют, ценные производители или еще что… Зверушек Хирурга я и раньше допускал к боям первого круга, они никогда не заходили так далеко, а вы поломали мне всю картину, мне начинают задавать вопросы.

— Я простой степняк, — ответил Мазай. — Ящеровод в десятом поколении, знаю толк в своем деле. Претендент на покровительство города, моя семья сейчас в ожидании приношения первенца. Ящерицу я привез из степей — там такие встречаются.

Ну да. На той стороне мира, откуда океанским катамараном доставили Красотку и сгрузили на берег в закрытом контейнере, в глухом месте на восточном побережье, тоже есть степи. Чистая правда…

— Мы заплатили пошлину, — напомнил Мазай. — И даже кое-что сверх того…

— Я все отлично помню, — сварливо отрезал устроитель. — Но на бои такого уровня не попадает абы кто. У меня будут проблемы. У тебя будут проблемы. Всем будет лучше, если вашу зверушку прибьют в следующем круге. Я очень на это рассчитываю. Все. Убирайся.

Мазай убрался.

Но в четверти снова никому не повезло — кроме Красотки. Ее соперник был ранен в предыдущем бою, и хотя гибкий бандаж поддерживал его изувеченное плечо и боли он, обколотый обезболивающим, похоже, не чувствовал, но Красотка не дала ему ни шанса. Она сразу зашла с раненого плеча, сорвала ударом шпорного когтя бандаж, пустила кровь. Бедолага тут же захромал, проваливаясь пузом почти до пола, а безжалостная Красотка рубила его бок ударами лап, совсем не пуская в ход зубы, громко с хрипом выдыхая каждый удар. Бедолага качался, голосил и все никак не мог умереть — из разорванной брюшины запузырились кишки, обнажились ребра. Толпа на трибунах выла от ужаса и восторга, зашедшиеся в экстазе прыгали с трибун, сбивали с ног сторожей и скакали в пугающем хаотичном хороводе под Клеткой, принимая на лица и раскрытые рты тяжелый кровавый дождь.

В Клетке над ними гулко клокотала горлом Красотка-победительница. Мазай с перекошенным лицом наблюдал это тяжелое зрелище. Потом с трудом отвернулся, едва оторвав сжатые руки от ограждения, и пошел вниз — успокаивать Красотку.

После того как он вывел ее из Клетки, туда вошел мрачный устроитель боев с двуручным топором. Лезвие тянулось огромным медным полумесяцем на всю длину рукояти. Вошел и добил все еще скулившего в агонии ящера.

Потом слуги Клетки очистили пространство под ней от людей и вынесли тело. В прозекторской под алтарем Тризны они разделали тушу, отделили голову от тела и очистили череп от мягких тканей. После того как останки погибшего бойца со всем почтением были принесены в неугасимую пещь Тризны, его череп натерли фосфором и отнесли в зал боев, где и водрузили над одной из стен, над Клеткой, рядом с сотнями таких же. Ночь четвертей закончилась.