Мятежный корабль - [46]

Поздно вечером капитан Эллисон явился на адмиральский корабль, попросил флагмана принять его и высказал свои опасения. Он полагал, что среди матросов «Мальборо» волнение еще далеко не улеглось, и навязанная им расправа с товарищем может послужить поводом к новой вспышке. Поэтому он просил перенести казнь на какой-нибудь другой корабль.

Благородный лорд очень сухо и неприветливо встретил старого служаку. Он выразил сожаление по поводу того, что капитан Эллисон, повидимому, не чувствует себя в силах поддержать порядок на вверенном ему корабле и предложил ему в таком случае передать начальство над «Мальборо» капитану Блаю. Старик, сильно волнуясь, попытался отстоять свое мнение, но ничего не достиг и совершенно расстроенный вернулся к себе.

На следующее утро, однако, начальник эскадры принял некоторые меры предосторожности на случай возможного мятежа: он отдал приказ, чтобы несколько кораблей со всех сторон окружили «Мальборо» и были готовы открыть огонь по первому сигналу. Все эти корабли он подчинил капитану Блаю.

В половине восьмого утра осужденного, содержавшегося на адмиральском корабле, перевезли под конвоем на «Мальборо». К восьми часам все приготовления к казни были закончены, и по сигналу, данному самим адмиралом, Симонса вздернули на рею фок-мачты. Ио веревка оборвалась, и бедняга тяжело грохнулся на палубу. Среди матросов послышался негодующий ропот. Казалось, вот-вот они взбунтуются. Не колеблясь ни секунды, Блай дал своим кораблям приказ открыть огонь. Но прежде чем пальники успели прикоснуться к запалам, матросы накинули на шею Симонса другую веревку и снова вздернули его на воздух.

Последние содрогания тела, качавшегося в пустоте над морем, еще не успели прекратиться, когда Блай вошел в адмиральскую каюту и доложил:

— Дисциплина восстановлена, милорд!

Этот жестокий подвиг окончательно упрочил карьеру Вильяма Блая. Он был произведен в капитаны 1-го ранга, и в 1801 году мы видим его командиром линейного корабля «Глиттон», который входил в состав эскадры, блокировавшей Копенгаген. Эскадра эта была подчинена Нельсону, и знаменитый адмирал не преминул при случае похвалить Блая за усердную службу королю.

В 1805 году командир «Глиттона» получил новое, еще более высокое назначение. Ему был предложен пост губернатора Нового Южного Уэльса в Австралии, и он принял эту должность, открывавшую широкие перспективы его честолюбию. Но, должно быть, ему на роду было написано весь свой век иметь дело с мятежниками. Он принялся усердно бороться с контрабандным ввозом спиртных напитков в колонию. По своему обыкновению, он действовал при этом в высшей степени произвольно и жестоко, ни с кем и ни с чем не считаясь, попирая человеческое достоинство. Не привыкшие к такому обращению колонисты взбунтовались; 10-й пехотный полк под начальством майора Джонстона примкнул к восставшим. Капитан Блай отказался пойти на какие-либо уступки и был посажен в тюрьму на берегу Ботани-Бей, где провел два года. Английское правительство, проученное примером недавнего отпадения североамериканских колоний, не спешило притти к нему на выручку. В конце концов обитатели Нового Южного Уэльса силой усадили строптивого губернатора на корабль и отправили его обратно на родину.

По возвращении он был произведен в контр-адмиралы с почетным правом поднимать синий флаг на своем корабле, а в 1814 году на радостях по случаю окончательной победы над Бонапартом ему дали чин вице-адмирала. Но даже лордам Адмиралтейства было теперь ясно, что человек с таким характером не способен занимать высшие командные должности в обстановке мирного времени. К тому же и здоровье Блая, расшатанное столькими испытаниями, уже ему изменяло. Свирепый морской волк попросил, чтобы его уволили на покой, и удалился в свое наследственное логово в графстве Кент, где и умер в 1817 году.

Среди фамильных драгоценностей, доставшихся его наследникам, обнаружили несколько любопытных предметов. Одним из них была тыквенная чашка с вырезанными ножом словами: «Чашка, из которой я ел свой жалкий паек». Второй представлял собой металлическую пластинку с вделанной в нее пулей и выгравированной надписью: «Эта пуля, весом в 1/25 фунта, служила для взвешивания пайка сухарей, раздававшегося три раза в день и поддерживавшего существование 18 человек под командованием капитана Вильяма Блая в течение 48 дней — с 28 апреля до 14 июня 1789 года». Рядом с пластинкой лежали и самодельные весы из двух половинок скорлупы кокосового ореха.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ГОДА СПУСТЯ

Несмотря на бурные события, которыми ознаменовались в Европе конец XVIII и начало XIX века, английское общественное мнение то и дело возвращалось к истории восстания на «Баунти». Судьба той части мятежников, которая последовала за Флетчером Кристие-ном, оставалась долгое время неизвестной. Распространялись самые различные, по большей части ни на чем не основанные слухи. Чаще всего почему-то утверждали, что «Баунти» добрался до берегов Южной Америки, что Кристиен вступил на службу в испанский военный флот и погиб в одном из сражений, а остальные участники бунта разбрелись кто куда. Эту версию принял и Байрон: «певец свободы», он не мог не отозваться на столь близкое его сердцу событие, как восстание матросов против тирании жестокого командира, и посвятил ему поэму «Остров».