Мятежный корабль - [31]

Услышанные через некоторое время два пушечных выстрела привели нас в восторг. Вскоре затем мы увидели на востоке на краю горизонта несколько судов, стоявших на якоре. Встречный ветер заставил меня попытаться лавировать, но, убедившись, что с каждым галсом нас относило назад, я вынужден был снова прибегнуть к веслам. Мы гребли, держась очень близко от берега. В четыре часа мы бросили якорь, и я роздал всем по порции сухарей и вина. После непродолжительного отдыха мы снова принялись энергично грести. К рассвету мы стали на якорь перед небольшим фортом и городком, который, по словам нашего проводника, и был Купангом.

Среди вещей, сброшенных Флетчером Кристиеном в нашу шлюпку, оказалась связка флажков, служивших для сигнализации глубины воды во время промеров лотом. Этой ночью я смастерил из них небольшой английский флаг и поднял его на мачте в качестве сигнала «бедствия»; без разрешения я не хотел приставать к берегу. Вскоре после рассвета меня окликнул в рупор солдат, предложивший сойти на землю. Я не замедлил воспользоваться этим приглашением и через несколько мгновений очутился в толпе индейцев. Я был приятно поражен, встретив матроса-англичанина, который принадлежал к экипажу одного из стоявших здесь на якоре кораблей. Он сообщил мне, что капитан его судна был на острове вторым после губернатора лицом, и предложил проводить меня к нему.

Капитан Спикерман оказал мне чрезвычайно сердечный прием. Я рассказал ему о нашем бедственном положении и попросил немедленно оказать помощь моим товарищам по несчастью. Капитан Спикерман любезно предоставил в наше распоряжение свой дом и сам отправился к губернатору, чтобы выяснить, когда тот сможет меня принять. Прием был назначен на одиннадцать часов.

После этого я вернулся к нашей шлюпке и предложил всем моим спутникам высадиться на берег; это было сделано ими не без труда. Большинство моих товарищей еле передвигали ноги. Лишь с посторонней помощью они дошли до дома капитана Спикермана, где их ждал завтрак, состоявший из чая, хлеба и масла.

Я думаю, что картина этого завтрака могла бы послужить великолепным источником вдохновения для кисти какого-нибудь знаменитого художника: за столом — голодные призраки с глазами, сверкающими от радостного сознания, что пришел конец несчастьям; вокруг — их спасители, полные безграничного удивления, смешанного с ужасом, при виде истощенных, жутких людей, напоминающих выходцев с того света. И в самом деле, от нас остались лишь кожа да кости. Мы были покрыты ранами, наша одежда превратилась в лохмотья. В эти мгновения радость и благодарность вызывали слезы на наших глазах…

ГЛАВА ПЯТАЯ ВОЗВРАЩЕННЫЙ РАЙ

— Ура, на Таити! — закричали матросы, лишь только им удалось стряхнуть с плеч постылое ярмо военно-морской дисциплины. Все их мысли и желания неслись обратно к волшебному острову любви и сладкого безделья, где они провели столько счастливых часов.

Но главные вожаки восстания — Флетчер Кристиен и Джон Адамс — вовсе не собирались вернуться на Таити. Они знали, как непреклонна железная воля Блая, и опасались, что в своей утлой шлюпке он все-таки доберется до какого-нибудь порта. А в этом случае весть о мятеже не позже, чем через несколько месяцев, достигнет Адмиралтейства. Английские фрегаты в поисках мятежников обрыщут всю Полинезию и, конечно, прежде всего нагрянут на Таити. При таких обстоятельствах возвращаться туда было бы чистейшим безумием.

Когда по прошествии некоторого времени новый командир объявил экипажу о своем решении, матросы стали горячо возражать. Ведь именно для того, чтобы вернуться на Таити, они приняли участие в мятеже. Джон Адамс счел нужным и на этот раз всеми силами поддержать авторитет Кристиена. Зная, на каких струнах легче всего можно сыграть, он яркими красками нарисовал товарищам картину ужасов, ожидающих их в том случае, если они попадут в руки английского правосудия.

В это время «Баунти» находился в виду острова Тубуаи. Внешний вид острова напоминал Таити. Видны были покрытые зеленью горы, на равнинах в изобилии росли пальмы и хлебные деревья.

С общего согласия всего экипажа было решено высадиться на Тубуаи и остаться там до тех пор, пока время не изгладит всякое воспоминание о мятеже.

Как почти все острова Тихого океана, Тубуаи был окружен кольцом коралловых рифов; ряд проходов вел в спокойные воды лагуны.

Спустили шлюпку, и несколько человек во главе с Кристиеном подошли в ней к берегу, высадились и стали продвигаться в глубь острова. Несмотря на то что капитан Кук в описании своего путешествия причислил этот остров к обитаемым, местных жителей нигде не было видно.

Внезапно из рощи кокосовых пальм показалась толпа островитян; они не носили никакой одежды; все их тело было покрыто татуировкой. Размахивая дубинами и пращами, они испускали громкие крики.

Кристиен выступил вперед, повторяя: «Тайо, тайо» и держа перед собой сорванную пальмовую ветвь. Но тубайцы, повидимому, не понимали его, да и не старались понять. Они принялись метать из своих пращей большие камни; один из них попал в плечо матросу Хилбранту.

Кристиен построил своих людей в каре и выстрелил из пистолета. Испуганные островитяне обратились в бегство и скрылись из виду.