Мяч, оставшийся в небе - [146]

Цветы пестрят, — лишь одному Жан-Полю

За это не даёте вы житья!

Неужто он такой достоин платы

И грешен в том же, в чём другие — святы?

24 октября 2001

Ислам

Исламу доподлинному исполать!

Нормальный Ислам до сих пор

Ещё никогда не стремился взорвать

Страсбургский собор!

Своих мусульманин держался идей,

Закону служил своему,

И образы Будды — до нынешних дней

Ничем не мешали ему.

Так что же его переучивать стали

Пришельцы из той оскандаленной дали?

Чего не просил — за него исполнять?

Народы пасти… Самочинно детали

В колёсиках солнца — менять!!!

Ужели их всех медресе воспитали?

Корана — шакалы — в глаза не видали.

«Восток дело тонкое», да не для них…

А ты, правоверный, заутра, не дале, —

Загинешь заложником свор подрывных

И «гуру», — охаявших ране

Священный классический стих!

Но, путь потеряв в ваххабитском тумане,

Угрозу и ты усмотрела в Коране,

Земля? Ты всё грезишь? Проснуться пора:

В Европе, — в её опрокинутом зеркале,

Евангелие пересмотру подвергли!

А там — подменили Коран!

Ты видишь, как всё СОВПАДАЕТ покуда? —

Христос — «неугоден»! Разжалован Будда!

Ан — вот и Аллах разонравился «гуру»

(И людям, что «гуру» поверили сдуру).

В редчайший пустынный колодец — не плюй!

Не с Богом воюй; с демагогом воюй,

С подлогом воюй, баламут!

Зачем на Ислам ополчаться? Ослам

Понятно, что воду мутит — не Ислам,

А люди — никак не поймут!

Мы пили коктейли из правды и лжи,

Мы видели многих пустынь миражи,

Мы сами размножили их тиражи,

А всё ещё нам невдомёк,

Что есть у всего и у вся — двойники,

Которые пишут за нас дневники,

Которые сталкивают материки,

Которые травят Восток!

И рвут, и кромсают кромсанием рьяным

«Святое писание» вместе с Кораном,

Чтоб, Западу вздыбленному под стать,

«Продвинутость» — глыбе Востока придать.

Но «Запад есть Запад, Восток есть Восток,

И с места они не сойдут».

А коли сойдут — ни за грош пропадут

И друг друга в веках не найдут.

Что ж. Если их звёзды закатятся дружно,

То это, наверно, кому-нибудь нужно?

Не зря же, — лаская «отдельную личность», —

Мятежные стаи жрецов

Так возненавидели СВОЕОБЫЧНОСТЬ,

Что с целых народов стирают, — сдирают! — ЛИЦО!

Им «личность» важна? А какие там «личности»,

Когда не останется своеобычности?

Всего-то и толку: с натурой порвав,

Раздать одинаковым маскам — права

За то, что безмозглы! За то, что безлики!

За то, что под клики,

Искусственно стравленных ими задир,

Нацелясь изгадить Зенит, испохабить Надир, —

Убили, с орбиты свели,

С карты Космоса стёрли — великий,

Единственный и прекрасный,

Таинственно-многообразный,

В часы Вдохновения Господом созданный, мир!

11–21 ноября 2001

Его мотивы

Памяти Гейне

Ботфорты бы мне — Скороходы!

Скорей, через горы и воды,

Помчал бы я, с ветром играя,

В края, где живёт дорогая.

        Я видел её в сновиденье:

        В обиде, в беде, в изможденье…

        И, в силу былого знакомства,

        Простил ей всё вероломство.

…На палубу лёгкого судна

Ступил я неслышно… Как чудно

Его относило волною!

И снова — ОНА предо мною!

        Пейзажами

        Быстро пейзажи

        Сменялись на людях…

        Меня же

        Прекрасная дама так мило

        У ног своих сесть пригласила!

Я стал уверять её с жаром,

Что верен обманчивым чарам…

Что скучно в Лапландии людям…

Что скоро мы в Индии будем…

        Навстречу неслась деревенька

        Вся в зелени майской…

                ________

                            Давненько

Расстались мы оба со светом.

И сами не знали об этом.

Февраль 2002

Пиршество

He только вешняя фиалка

В Элладе сладостно цвела,

Но иногда и аморалка

Элладе свойственна была.

А мы привыкли прибедняться,

Свою природу унижать,

Чтоб на фиалку не равняться,

Но аморалку — поддержать!

В глубь незапамятного века

Шагнув на свет Искусства грека

(Какой чудесный променад!),

Но взявши на вооруженье

Не творчество, а разрушенье,

Не Красоту, но — разложенье

Распутных празднеств и менад,

Мы повторили бы Античность,

Но, только, разница одна:

В ней пламенела симпатичность.

В нас — отвратительность видна.

Венчай же нас, пацан, венцами

Из лучших роз! Удрал, дурак?

Так увенчаемся же сами!

Мы олимпивцы — так и так!

Мы перепели бы Орфея

(С той разницей при сходе в ад,

Что он вернулся без трофея,

А нас — не выпустят назад…)

Эван эвоэ! Дайте чаши!

Где наши всё-таки венцы?

Невольник Фирс, — где тирсы наши?

Где ники? оскары? тельцы?

He прерывайте пир во время…

Чего? (Но это не по теме!)

Под миллиард подайте кружку!

Чем милостей от Феба ждать, —

Айда — увенчивать друг дружку

И грешным златом награждать!..

Споём про грецкий променад,

Про аморалку, про менад,

Про мощный хор без Корифея

И про Элладу без Орфея!

(Он слишком верен, слишком чист.

Он Грецию не выражает,

А тяготит и унижает!

Пора поднять его на свист!)

Эван эвоэ! Дайте чаши!

Где наш трагический венец?

Где эллинство? Где тирсы наши?

Где ФИРСЫ наши, наконец?!

        — Фирс болен. Голод и озноб.

        Он хлеба не видал полгода.

        — А мы с утра не ели мёда:

        Неси ж нам сладкое, Эзоп!

… То глуше клики, то звучней…

А мне казалось, мне сдавалось,

Что пиршество не прерывалось

«От Ромула до наших дней».

Март, 2002

На приватизацию русского леса

Страна сгорела, но не вся.

И решено в итоге

Сдать поджигателям леса

В награду за поджоги!

        Рать думская не может, чтоб

        Вконец не осрамиться,