Мы — военные - [88]

Ни с кем не здороваясь, Зинаида Карповна твердо прошагала прямо к детской кроватке, где, закатываясь, отчаянно орал Кузьма. Наклонилась над внуком, с минуту неотрывно глядела на него.

— Хорош горлопан! — негромко произнесла она наконец и впервые скупо улыбнулась. — Ну что ж, поцелуемся теперь, что ли.

Она расцеловалась с дочерью, затем подошла к зятю.

— Пригнись, верста коломенская, пригнись! — приказала она. — Вот так… Не тянуться же мне под старость на носочках!..

Тамара начала было накрывать на стол, чтобы угостить мать с дороги, но та остановила ее:

— Обожди, не колготись! Давай-ка сначала детскую кровать отодвинем вот сюда к стеночке. Нельзя, чтобы прямой свет ребенку в глаза ударял. А письменный стол, наоборот, должен стоять ближе к окну — тоже придется переставить.

Шишкинское «Утро в лесу» старуха сразу заметила. Сначала поглядывала на картину молча, потом спросила:

— Специально к моему приезду повесили? Ну, спасибо, детки, спасибо. Только висеть этой картине положено не между окон, а на противоположной стене. Давай-ка, зятек, перевесим ее.

Алексей с Тамарой незаметно переглянулись: эта в готовом уюте не нуждается, сама, на собственный вкус, и создаст уют, и наведет порядок!

А МЫ РЕШИМ ЗАДАЧУ ЭТУ!

В тесный служебный кабинет Званцева как-то вечером пожаловал лейтенант Фомин. Посоветовался сначала о том, какие материалы наглядной агитации использовать на очередном политзанятии, спросил, что нового «в верхах». И все время посматривал на пухлую детскую рожицу, которую заместитель по политчасти механически выводил на старой газете, застилавшей стол.

— Извините, Алексей Кузьмич… — Не выдержав, Фомин потянулся за карандашом. — Овал лица у ребенка должен быть несколько мягче. Вот примерно так…

Алексей понимал, что Фомин не говорит главного, зачем пришел. Подождал, когда рисунок будет поправлен, затем прикрыл его журналом «Военный вестник», а на журнал положил свою большую руку.

— Благодарю за поправку, — сказал он. — А теперь, Леонид Сергеевич, не теряй напрасно времени, выкладывай, с чем пришел. Ведь вижу.

Будто ждал этого лейтенант Фомин. Придвинулся поближе.

— Донимает меня, Алексей Кузьмич, одна думка. Почему у нас мало специалистов высокого класса? Возьмите мой радиовзвод: ни одного первоклассного специалиста! Со вторым классом Клюшкин, Рыжов — и все. Куда это годится?

— Никуда не годится, — согласился Званцев. Он поднялся и, заложив руки за спину, зашагал по комнате. — Мы, Леонид Сергеевич, признаться, уже толковали по этому поводу с майором, но… Некоторые события как-то все это заслонили…

— А сейчас?

— Сейчас надо браться за дело. Спасибо, что зашел.

— Ну уж спасибо, — смутился Фомин. — Я ведь не посторонний человек.

— Не заметил, майор у себя?

— Кажется, у себя.

— Пошли к нему.

У командира роты они застали лейтенанта Гарусова. Тот возбужденно ерошил отрастающие волосы, и они стояли ежиком. С нетерпеливым ожиданием посматривал секретарь парторганизации то на вошедших, то на майора. «Вот теперь разговор пойдет веселее!» — говорил его взгляд.

Командир роты, выслушивая Званцева, повторял: «Так, так!.. Любопытно… Так, так!..» И все время щурил один глаз, как бы прицеливаясь. Затем откинулся на спинку стула.

— Да вы что, сговорились, что ли? Один за другим и все о том же… Представители-толкачи! И Фомин небось недоволен, что классность личного состава низка?

— Только что высказывал мне это, — подтвердил Алексей.

— Ну вот!.. Выходит, всех это беспокоит, кроме командира роты. Вы мне факты не констатируйте, друзья хорошие, факты я сам знаю. Что предлагаете?

— Леонид Сергеевич предлагает вот что…

Ничего конкретного не успел предложить лейтенант Фомин. Поэтому он в недоумении приподнял бровь. Но Званцев, подмигнув ему, продолжал:

— Он предлагает объявить в роте своего рода социалистическое соревнование за повышение классности.

— Соревнование? — быстро переспросил Лыков. — Загнули вы тут, друзья хорошие. Нет в армии соревнования! За такую выдумку нас с вами за кадык возьмут.

— Если нельзя, мы не будем называть это соревнованием. Просто объявим борьбу за повышение классности. Обязательство солдат может брать на себя?

— Смотря какое обязательство. Вообще-то можно, конечно.

— В этом же вся суть! — воскликнул молчавший до этого Гарусов. — На комсомольском собрании выступит, к примеру, Клюшкин и заявит: «Обещаю, товарищи, добиться, чтобы к Первому мая все солдаты моего отделения стали классными специалистами. А кто имеет классность, повысит ее на одну ступень». Это можно, товарищ майор?

— Можно. Я, как командир, приветствую хорошую инициативу, но при чем тут соревнование?

— Разрешите, товарищ майор, закончить предполагаемое выступление Клюшкина.

— Ну-ну…

— В заключение Клюшкин обращается к командиру второго радиоотделения сержанту Рыжову с такими словами: «Вы, товарищ Рыжов, как и я, имеете второй класс, но у вас есть возможность стать первоклассным специалистом. И все отделение сделать классным в ваших силах. Вот я и вызываю вас на социалистическое соревнование…»

Костяшками пальцев, согнутых в кулак, майор предостерегающе застучал по столу.

— Э-э, нет, дорогой товарищ, не пройдет этот номер, я же вам русским языком сказал: никакого соревнования. В армии жизнь и боевая учеба личного состава регламентированы уставами и наставлениями. Ими, будьте любезны, и руководствуйтесь.