Мы — военные - [54]

Левый верхний угол боевого листка оставили для дружеского шаржа на самого лучшего стрелка. Им оказался Виктор Дзюба. Даже братья Ветохины, всегда стрелявшие по-снайперски, не могли его превзойти.

Гуревич нарисовал Дзюбу с залихватским чубом, на котором пилотка держится на честном слове. Огонь ефрейтор ведет, посмеиваясь. Трассирующий пунктир прошивает мишень и тянется дальше, за море. Там он поражает фашиста в рогатой каске, протягивающего лапу к нашему берегу.

Можно было ожидать, что шалопутный Дзюба с радости начнет дурачиться, кричать: «Я чемпион по стрельбе, я чемпион!» Но он почему-то не кричал и не дурачился, а стоял у боевого листка, приколотого к щиту, задумчивый и смирный. Потом отошел в сторонку, лег лицом в небо, ладони под голову. Алексей подсел к нему:

— Почему сумрачный, снайпер? Не рад, что ли?

— Рад, — приподнимаясь, ответил Дзюба.

— В чем же дело? Может, дурная муха укусила?

— Хорошая. В том-то и дело, что хорошая. Эх, товарищ старший лейтенант! Сколько я себя помню, никогда меня в газете так не показывали. И до армии и в армии… Только ругали, только критиковали: Дзюба — нарушитель, Дзюба — шельмец. И вот первый раз меня похвалили в газете!

— В боевом листке.

— Все равно пресса! Я, товарищ старший лейтенант, вроде растерялся, что ли. Понимаете: первый раз в жизни! Ах ты, елки-палки!.. Веньке нельзя послать этот листок?

— Почему же… Можно, пожалуй.

Не ожидал Алексей, что Дзюба так близко к сердцу примет этот наспех сделанный дружеский шарж. Неизвестно, как дальше поведет себя Виктор, но сейчас был он преисполнен решимости служить так, чтобы ни одного пятнышка. Не сумеет, что ли? Сумеет!

— А я, признаться, сначала подумал, что вы обиделись за дружеский шарж, — заметил Алексей.

— Да что вы, товарищ старший лейтенант! Не понимаю я, что ли?

В эту минуту Алексея позвал командир роты. Щурясь не то от солнца, не то от мысли, беспокоящей его, майор спросил:

— Ну что, комиссар, разрешим купаться или воздержимся?

— Надо бы разрешить, Яков Миронович, — сказал Алексей и расстегнул воротник гимнастерки. — Грешно быть у моря в середине лета и не выкупаться. Не так уж часто мы сюда приходим. Мне, например, очень хочется поплескаться в море.

— Поплескаться… А если утонет кто? Не все же плавать умеют.

— Тут особенно не наплаваешься. Полкилометра пройдешь по морю — и все по колено.

— Ладно, ты и будешь ответственным. Купальщики-ныряльщики… Всех людей разделить на две партии — одна купается, другая на берегу. Заходить в воду по пояс — не дальше. Все!

И вот она, твердая кромка морского берега. Волны одна за другой мягко набегают на нее и так же мягко откатываются. Они как бы зовут солдат, торопят их: «Ну скорее же, скорее заходите сюда, освежайтесь!»

Счастливчики, которым досталось купаться первыми, уже разделись, уже бегут по отмели — с шумом и смехом, в солнечных лучах и радужных брызгах.

— Эх, мать честная, холодна водичка, аж икры ломит! — восклицает Захарчук, успевший забежать в море дальше других.

А Тихона Дорожкина не манит морская глубина. Облюбовал себе озерце, оставшееся после отлива, и барахтается в нем. Несколько раз прокатился по озерцу лежа, и все равно всего тела не смочил. Водичка тут теплая, как парное молоко.

Товарищи с трудом затащили Дорожкина в море, чтобы смыть с него песок.

Вторая партия, ожидая своей очереди, разбрелась по берегу. Коля-Толя босыми ногами расковыривали пахнущую йодом морскую траву. И вдруг увидели в траве что-то желтое, полупрозрачное, похожее на маленького солнечного зайчика.

— Янтарь, янтарь!

Кусочек затвердевшей смолы размером с желудь быстро обошел всех солдат, перекатываясь из рук в руки. Еще несколько солдат побежали искать красивые камешки. Море оказалось щедрым: янтаря солдаты набрали чуть ли не пригоршню.

Не случайно Балтийское море называют янтарным!

Группа солдат собралась вокруг Званцева. Сообща определяли, в какую страну, в какой город можно попасть, если плыть в таком-то и таком-то направлении.

— Если прямо плыть, — вслух размышлял Степан Анисимов, — то обязательно на какой-нибудь военный корабль напорешься. Как, товарищ старший лейтенант, много небось их в Балтийском море?

— Есть, должно быть.

— Ну вот! И на наш берег небось поглядывают. За морем глядеть да глядеть надо.

— За морем есть кому глядеть, — сказал Алексей. — Нам с вами за небом глядеть приказано. Оно, небо-то, пошире, чем море. По нему любым курсом могут залететь заморские птицы.

Солдаты невольно окинули взглядом небо. Оно было светлое и ясное. Как-то не верилось, что по такому хорошему небу могут летать черные зловещие птицы.

Свой чистый цвет небо теряло только на самом горизонте, где оно смыкалось с морем. И там, на невидимой грани воды и воздуха, точками темнели два корабля. Наши или чужие?

«Как-нибудь в выходной день надо с семьями выбраться к морю, — подумалось Алексею. — Балтийского Тамара ни разу не видала… Обязательно надо выбраться».

Недолог солдатский отдых у Янтарного моря. Пора и домой, в родной военный городок. На песчаный берег, к ногам солдат, которые уже стоят в строю, ритмично набегают волны. Они напоминают о чем-то важном, чего ни на минуту нельзя забывать человеку, стоящему здесь с оружием в руках.