Мы — военные - [51]

Тамара закончила завтрак быстрее всех. Ей не терпелось подсчитать, сколько же примерно кирпича в этих развалинах. Что-то измеряла шагами, лазала, царапая ноги, по камням. Нина с иронией кивнула на нее:

— Инженер-строитель… И охота заниматься ерундой!

Тамара возвратилась в кружок, продолжая что-то высчитывать в уме. По ее выкладкам, кирпича в развалинах оставалось еще много. Хватит на все!

— Да ты что, — изумилась Нина, — всерьез собираешься кирпичи ковырять?

— Всерьез.

— Умереть можно! Жена офицера с ломиком и молотком — фи! Впрочем, это дело ваше: я все равно скоро уеду к сестре.

— Никуда ты не уедешь, лапушка, — сказала Марья Ивановна. — Надо жить, как люди живут, а не кукушкой.

— Уеду!

— Не уедешь.

— Уеду!

Ольга Максимовна поморщилась: от громких разговоров у нее всегда начинало ныть под ложечкой. Она поднялась, стряхнула крошки с темненького платья.

— Довольно вам спорить-то, право… Как судьба велит, так и будет.

— Ну нет! — возразила Тамара. — Судьба заведет неизвестно куда. Судьбой надо самим управлять. Понимаете — у-прав-лять!

Нина даже уши прикрыла ладонями.

— Философия, философия, не хочу слушать! На речку хочу!

Продолжая спорить, направились к речке. Тамара вспомнила, что по пути надо посмотреть, где самый подходящий дерн.

— Девочки, девочки, — поманила к себе соседок Нина. — Томка про дерн кстати напомнила. Послушайте анекдот… Светланка, беги посмотри, что это красненькое во-он там, под березой.

Анекдот был неприличный, и женщины по-разному отнеслись к нему. Марья Ивановна простодушно хохотала, схватившись за бока; Тамара, покраснев, отвернулась и покусывала губы; Маргарита Ефимовна, хотя и плохо уловила суть анекдота, тоже смутилась. А Ольга Максимовна замахала руками:

— Да ну тебя, непутевая!

Широкая низина, поросшая сочной зеленой травой, показалась женщинам самым подходящим местом для заготовки дерна. Не лужайка, а шелковый газон! Однако Тамара забраковала ее:

— Не выживет такая трава в наших условиях. Эти растения привыкли к жирной почве, к обилию влаги, а у нас в городке песок. Пропадут…

— Выходит, и растения бывают, как люди, привередливые, — сказала Ольга Максимовна. — А какая же травка подойдет?

— Такая, которая привыкла к песчаной, сухой почве, вообще к суровым условиям.

— Ага! — обрадованно воскликнула Нина. Ее лукавая физиономия пряталась за букетом собранных на лужайке цветов. — Тамара Павловна научно доказала, что нам с Маргаритой надо поскорее уезжать из Малых Сосенок.

— Почему? — не поняла толстушка.

— Почва здесь для нас неподходящая: пески-перелески… Нам в городе больше подходит жить. Иначе засохнем.

Маргоша засмеялась:

— Я, милочка, сама видишь, высохла, как соломинка.

Поднялись на песчаный бугор, покрытый сизоватой, лоснящейся травкой с жесткими, похожими на щетину листьями. Трава эта не мялась под ступней, а сразу же поднималась, упруго топорщилась. Ноги скользили по ней, словно по навощенному полу.

— Вот это подходящий будет дерн, — сказала Тамара.

Ольга Максимовна с трудом выдернула несколько травинок, долго рассматривала их на ладони.

— Родственничков встретили? — подшутила Нина.

— Ох и злой язычок у тебя! — беззлобно отозвалась та. — Не знаю, и чего Григорий убивается по такой злючке… Право, не знаю.

Погожий, но не жаркий день, с курчавыми барашками облаков на небе, медовые запахи желтой кашки и чебреца, стрекотание кузнечиков, доносившееся неизвестно откуда, — все это напоминало Тамаре не то детство, не то полузабытый сон. Ей казалось, что был когда-то в точности такой же день. И босоногая березка, которая в радостном недоумении пошевеливала листвой, и медно-красная, словно закопченная снизу, сосна с раздвоенной вершиной, и вот этот высокий куст донника, что с любопытством наклонился над крутым оврагом, — все это она уже видела давным-давно. Вот так же шла с подругами по лесной поляне к речке, так же звенел воздух и так же беспричинно ликовала душа…

В таком же настроении были и спутницы Тамары. От избытка чувств раскрасневшаяся Маргоша затеяла играть в догонялки со Светланкой. И ничего — бегала так, что только мелькали толстые икры. Даже Ольга Максимовна словно помолодела и посветлела лицом. Захмелевшая от свежего воздуха, пропитанного запахами лета, зараженная весельем соседок, она брела по траве со слегка растрепанными волосами и, помахивая рукой, за самый кончик несла косынку, снятую с головы. Косынка тащилась по траве, сбивала с цветов пыльцу, гасила невесомо-воздушные фонарики одуванчиков.

— Петь будем! — крикнула Нина.

Тамара боялась, что Нинуха затянет какую-нибудь неподходящую песню, которая сразу нарушит очарование дня. Но у взбалмошной девчонки нашлось достаточно и такта и чутья, чтобы выбрать песню, в какой-то степени соответствующую настроению женщин:

Летят перелетные птицы

В осенней дали голубой…

Спутницы Нины подхватили песню, и она понеслась далеко по лесам и полям.

Для купания выбрали место на крутой излучине Вилюшки. Берег здесь был отлогий, дно чистое. Сквозь прозрачную воду на золотистом песке виднелись на дне ракушки и цветные камешки.

Немного правее излучины темнел омут, над которым берег возвышался трехметровым крутым обрывом. У противоположного берега на поверхности реки белели водяные лилии.