Мы — военные - [29]

Из поселка доносились частушки. Высокий, очень звонкий голос словно звал Семена Марченко. Прислушиваясь к этому голосу, солдат смахнул наконец мусор, приставший к одежде. Насмешливо скривил губы и кивнул в сторону поселка:

— Слышите, товарищ сержант? От страданья, от морганья заложило грудь-дыханье… На манер кряквы, что селезня подманивает.

— А он, глупый, летит прямо на ружье охотника, — добавил Савицкий.

— Бывает и так… Напрасно вы, товарищ сержант, беспокоитесь, я до лекции один управлюсь с машиной.

— Нет, давай все-таки вместе.

Газик оказался почти исправным, как и предполагал сержант. Марченко сделал вид, что страшно удивлен: «Ишь ты, и с карбюратором порядок…» Внимательно осмотрев машину, Савицкий сказал:

— Грязная твоя техника, Марченко, — вот в чем ее главный дефект. Давай устроим ей санобработку.

После того как газик был вымыт, вычищен и поставлен в гараж, Савицкий и Марченко направились к умывальнику, затем к хозяйственному уголку — чистить пуговицы и подшивать свежие подворотнички. Перед зеркалом Марченко подмигнул сам себе:

— Теперь бы до девчат в самый раз.

— На лекцию тоже в самый раз, — отозвался Савицкий.

Марченко вздохнул и вдруг с хитрым прищуром шмыгнул носом:

— Можно и на лекцию… Вы, товарищ сержант, где-нибудь в святцах отмечаете, когда и что сделано по комсомольской линии?

— Веду, конечно, учет.

— Значит, запишите: такого-то числа рядовой Марченко собирался удрать в самоволку. Проступок предупредил.

— А скажи, Семен, по-честному: стыдно тебе хотя бы чуть-чуть?

— По-честному? Стыдновато, конечно. Только ведь стыд не дым, глаза не выедает… Замнем этот вопрос для ясности.

— Ну что ж, давай замнем.

Лекция старшего лейтенанта Званцева заинтересовала рядового Марченко тем, что была не совсем обычна. Она читалась в затемненном зале, по ходу ее на экране появлялся портрет того или иного воина, отличившегося в боях с немецко-фашистскими захватчиками. Старший лейтенант, как бы знакомя собравшихся с героем, рассказывал о его славных делах.

Вот на экране совсем молоденький солдат. Он смотрит в зал, сдержанно улыбаясь, и, кажется, хочет сказать: «Что ж, давайте, товарищи, познакомимся. Только видите: ничего особенного, «героического» во мне нет. Такой же, как и вы…»

Старший лейтенант объясняет:

— Перед вами, товарищи, радиотелеграфист рядовой Постников. Это он в боях на подступах к вражеской крепости Кенигсберг пробрался в тыл врага и корректировал огонь наших батарей. В трудную минуту, окруженный фашистами, Постников вызвал огонь на себя. Он погиб, но обеспечил успех в наступлении всей дивизии. На днях, когда здесь демонстрировался кинофильм «Звезда», я упоминал о подвиге рядового Постникова. Теперь вы видите портрет героя…

Один за другим на экране возникали образы героев-фронтовиков — сержанта Бугрима, который одним из первых с катушкой кабеля в руках форсировал Неман; рядового Безуглова, лейтенанта Соловьева и других воинов, показавших пример того, как надо выполнять приказ командира. За высокие образцы мужества, героизма и боевого мастерства многим из них присвоено звание Героя Советского Союза.

Марченко тихо сидел рядом с Савицким. Рассказ старшего лейтенанта о героях части, их портреты, которые Калашников проецировал на полотно экрана с фронтового альбома, — все это было интересно и ново. Семен Марченко подумывал, что случись война — и он сумел бы отличиться. А сейчас о каких подвигах можно говорить? Только в книжках они да в кино, подвиги-то.

Вспомнилось, как недавно ездил в Солнечное и по пути «подкалымил» пятерку, как потом похвалялся этим в кругу товарищей. Тогда ему казалось, что ребята смотрят на него, как на героя, осуждая лишь из зависти. Сейчас вспоминать обо всем этом было почему-то неприятно: нашел чем хвастаться!.. Толкнул слегка Савицкого и сказал грубовато:

— Товарищ сержант, а про шоферов ничего не сказано. Должно быть, они и на фронте крутили баранку налево — в том и геройство их… Как считаете?

Савицкий поднес к лицу Марченко поднятый палец:

— Тс-с, слушай!

И в эту же минуту, словно отвечая за сержанта на вопрос Марченко, старший лейтенант заговорил о подвиге водителя Навотного. Семен смотрел на фронтовика, а тот с экрана смотрел на него, и казалось, что не старший лейтенант Званцев, а сам Навотный рассказывает об одном из тысяч случаев, происшедших на фронтовых дорогах. Почти зримо видел Марченко, как было дело.

Рядовой Навотный вел машину, в кузове которой была оборудована радиотехническая станция. Неожиданно в небе показался вражеский бомбардировщик. Шоссе пролегало по открытой равнине — ни рощицы, ни кустарника, ни оврага. Что делать?

Времени на размышления не оставалось. Самолет уже заходил для пикирования. Навотный остался в кабине, за рулем. Распахнув дверцу, он внимательно следил за стервятником. В тот момент, когда бомбардировщик кидался в пике, шофер давал полный газ или резко тормозил машину. Сброшенные с самолета бомбы рвались или позади машины или впереди нее.

Заход за заходом делал воздушный разбойник. Было ясно, что фашистский пилот решил во что бы то ни стало разбомбить неуловимую машину. Однако выдержка, мужество и мастерство бесстрашного советского паренька оказались сильнее ярости врага. Рядовой Юрий Навотный не покинул кабины — своего боевого поста. Рискуя жизнью, он спас машину, спас радиотехническую станцию.