Мы — военные - [26]

— Нет, не отказываюсь. Давайте сделаем так: сколько сможем, будем печатать между своими бумагами, а кроме того, попросим разрешения работать вечерами.

Вечернюю работу машинистке командир полка разрешил, но не в машинописном бюро, которое помещалось на втором этаже, а внизу, в комнате дежурного по полку.

Под диктовку Званцева проворные пальцы Софьи Матвеевны быстро отбивали строчку за строчкой.

Некоторые боевые эпизоды были описаны в книге сухо и очень скупо. В таких случаях на помощь приходили подшивки фронтовой газеты. Воронин, внимательно следивший за перепечаткой, сам находил нужный экземпляр газеты. Клал на табуретку подшивку и, показывая на статью или очерк, обведенные цветным карандашом, говорил:

— Вот это включите. Обязательно включите!

Работа была выполнена больше чем наполовину, когда у Софьи Матвеевны случилось несчастье — заболел ребенок. После обеденного перерыва она прибежала из дому запыхавшаяся, растерянная. Молча сменила ленту, заложила новые листы копировальной бумаги. И только тут взглянула на старшего лейтенанта, подсевшего к ней диктовать. По ее тревожному взгляду Алексей догадался, что у машинистки что-то неблагополучно.

— Вы не заболели, Софья Матвеевна? — участливо спросил он.

— Нет, ничего…

— У вас случилась какая-нибудь неприятность?

— Сережка слег, — сказала Софья Матвеевна, нервно комкая платочек. — Лежит весь в огне… Врача вызывали, признал тяжелую форму гриппа.

— Так вы скажите своему начальству и идите домой!

— Ничего… Начальство само сидит у постели малыша… За Сережкой мой Борис Федорович присмотрит не хуже меня. Давайте работать.

Потом произошла непредвиденная задержка — испортилась машинка. Софья Матвеевна кусала губы: «Ну скажите на милость, как не ладится!..»

Едва починили машинку, как поступило приказание от командира полка срочно печатать аттестации на присвоение некоторым штабным офицерам очередного воинского звания. Как будто с этим делом нельзя было подождать день-два! Чуть-чуть сутулясь, Алексей шагал по коридору штаба. Но что он мог сделать?

На четвертый день Званцев пришел в штаб пораньше, как и договаривался с Софьей Матвеевной. Решено было в этот день к вечеру обязательно закончить перепечатку истории части. Машинистка была уже на месте. К удивлению Алексея, она протянула ему пухлую папку, завязанную тесемочками.

— Возьмите, товарищ Званцев, работа закончена.

— Когда же вы успели?

— Успела…

По ее еще более осунувшемуся лицу, по темным кругам под глазами Алексей все понял.

— Всю ночь работали?

Она утвердительно кивнула головой.

— Понимаете, как получилось: прихожу вчера вечером домой, а Сережке лучше, глазенки веселенькие… И так радостно мне стало, что сказать не могу. Говорю Борису: «Знаешь что, пойду-ка я с радости заканчивать работу для великана… Простите, это вас мы прозвали так. Зачем, говорю, ему еще целый день томиться?» Мой, конечно, не стал отговаривать. «Иди, говорит, и не беспокойся за нас с Сережкой». Вот так…

— Но ведь и формуляр и незаконченную рукопись мы вчера сдали в секретную часть?

— Это ничего. Сходила на квартиру к начальнику секретной части. Правда, еле уговорила выдать без записки начальника штаба. А записку я забыла взять у Бориса Федоровича…

В Солнечном старшему лейтенанту Званцеву все-таки пришлось задержаться еще на сутки. Секретарь партийной комиссии, пропагандист полка, начальник полкового клуба — все просили зайти, у каждого к нему было дело. «Вот накинулись, — хмурился Алексей. — А не лучше ли самим прогуляться в отдаленную роту?»

Потом он получил на кинобазе два фильма. Но как их доставить в Малые Сосенки? Обычно для этой цели в Солнечное снаряжался киномеханик Калашников с двумя солдатами. Они брали с собой мешки и везли ленты в автобусе или на попутной машине. Несколько раз за ними на своем мотоцикле ездил Крупеня. А как поступить сейчас? Неужели вызывать кого-то на помощь из роты?

На счастье, из полка направлялась машина в Долгово за фанерой, но шофер категорически отказался куда-либо заезжать без разрешения начальника штаба. Алексей обратился за помощью к подполковнику Рощупкину. Тот вызвал шофера, приказал погрузить в машину все, что скажет старший лейтенант Званцев, и завезти в роту майора Лыкова.

Алексей намеревался заехать только на кинобазу, но Рощупкин сказал:

— Заодно заезжайте на склад к старшине Мухину и забирайте насос и трубы. Соединительные муфты тоже, пожалуй, потребуются? Люди для погрузки нужны? Нет? Ну, смотрите… Могу позвонить командиру хозяйственного взвода.

Алексей подумал: вот это предупредительность! О соединительных муфтах не было и речи, а начальник штаба сам позаботился о них. Может быть, подполковник Рощупкин так чуток и внимателен только к нему, Алексею Званцеву? Но почему? Не Софья ли Матвеевна составила протекцию? Расхвалила небось замполита из Малых Сосенок? Даже неудобно.

Однако шофер, засовывая в боковой карман путевой лист, сказал, словно угадывая мысли офицера:

— Начальник штаба у нас золотой человек… Ты подумал только о чем-нибудь, а он уже знает. Правда, когда провинишься, крепко спрашивает, на своем опыте знаю. Сто потов с тебя сойдет, пока стоишь перед ним. Но, прямо скажу, зря не наказывает. Потому и любят его.