Мы — военные - [154]
— Принято. Берем «языка».
Темная, безлунная ночь набросила маскировочную сетку и на лесок, из которого вышли разведчики, и на хутор, который выделялся днем красной черепичной крышей, и на все окрестные поля, луга и перелески. Только звезды мерцали в небе, крупные, глазастые. Они словно подмигивали разведчикам: «А ну-ка, ну-ка, что вы за герои».
Сначала друзья шли полем, пересекли кочкастый луг, затем пошли низиной, поросшей молодым, низкорослым ельником. Перепутанный и присыпанный снегом вереск мешал идти, громко шуршал под ногами. Косте казалось, что «противник» слышит их шаги. Тронул за локоть товарища:
— Паршивая трава, на Кавказе такой нет… Мы не сбились с направления?
Ломакин глубокомысленно запрокинул голову вверх.
— Правильно идем, — сказал он после паузы. — Вот она, Большая Медведица. Ишь, хвост задрала… Нам надо левее держаться. Видишь ту красноватую звезду? Не знаю, как по-научному, а у нас, в Сибири, Лоб-звезда называется. Она и будет нам ориентиром.
— А у нас Южный Крест виден, — похвастался Костя.
Вскоре и ельник кончился. Снова потянулось бесконечное поле с жесткой, хрустящей стерней. За этим полем и находилась роща, которую было приказано разведать.
Друзья остановились на минутку, прислушались. До их слуха донесся протяжный крик петуха. Степан приподнял рукав бушлата, взглянул на светящийся циферблат часов.
— Полночь. Вот умная птица — минута в минуту угадывает. Это на хуторе с красной крышей.
— Как на хуторе? — забеспокоился Костя. — Хутор, кацо, должен справа находиться, а петух кричит слева. Как же так?
— Да, чудно, однако, — задумался Степан. И тут же бодро хлопнул рукавицей о рукавицу: — Друг милый, хутор тут не один! Он орет на другом хуторе.
— Вполне возможно…
— Ну идем?
— Идем.
Они осторожно пошли дальше. Степан вполголоса рассказывал:
— В нашем селе в старину такое соревнование проводилось: чей петух протяжнее поет? А часов-то раньше не было, четвертями петушиный голос измеряли. Пока он тянет, отмеряют на перилах крыльца четверти: одна, две, три… Были петушиные чемпионы — на семь и даже на восемь четвертей тянули.
— А у нас в Грузии… — начал было Костя, но товарищ предупреждающим жестом остановил его:
— Тс-с!.. Глянь, что там впереди.
— Танки!..
— Ложись! — приказал Степан и сам упал на мерзлую землю.
Некоторое время друзья лежали неподвижно, рассматривая силуэты машин.
— Да-а, — протянул Степан, — чуть не напоролись, однако, с разговорчиками… Но почему же, черт возьми, «противник» поставил танки не в роще, а посередине поля?
Костя, которого охватил азарт, предложил:
— Давай, кацо, поближе подползем! «Языка» схватим.
Соблюдая все меры предосторожности, разведчики приближались к танкам. Форма боевых машин начинала казаться им довольно странной. Слишком уж островерхие башни на танках.
Когда подползли к одному из темных силуэтов почти вплотную, переглянулись и одновременно поднялись. Потом с досадой крякнули и рассмеялись: за танки они приняли копны соломы, не свезенные с поля.
И снова они бесшумно продвигались к цели — направляющим Ломакин, за ним Махарадзе. Если б кто мог посмотреть со стороны, их фигуры и движение могли показаться очень комичными. Один — приземистый крепыш, руки расставлены в локтях, левое плечо вперед. Второй — долговязый, высоко поднимает тонкие ноги, а голенища сапог широкие, как у мушкетера.
— Тс-с, — произносит Степан, заслышав подозрительный шорох.
Его товарищ так и замирает, как журавль, на одной ноге.
Но вот и роща придвинулась к ним зловещей стеной. В ней — это отчетливо слышат разведчики — раздаются неясные голоса, скрип снега под чьими-то ногами, хруст валежника.
Есть в роще «противник»! Ломакин и Махарадзе лежат на земле, в волнении тяжело дышат. Глаза их хищно устремлены к опушке. Обоим жарко, пот из-под шапок стекает по лицам. Разведчики терпят, стараясь не шелохнуться. Всё их внимание, все мысли направлены на одно: как незаметнее подобраться к опушке, подкараулить и схватить «языка»?
На их счастье, к самой опушке рощи тянулась неглубокая лощинка, по которой можно подползти совсем незаметно.
— Вот такая же в точности лощинка перед нашим леском, — изумленно шепнул Костя.
— Здорово похожа, однако, — согласился Степан.
Из-за дерева показался солдат с автоматом и тоже в бушлате.
— Наш «язык»! — весь дрожа от нетерпения, выдохнул Костя.
Степан приказал:
— Я брошусь первым, заткну рукавицей рот. А тебе вот брючный ремень, скрутишь ему руки на спине. Понятно?
— Понятно.
Все шло как по нотам. Лощинкой подползли к толстому дереву, возле которого топтался часовой. Сильный, как медведь, Ломакин согнул тщедушного солдата, сунул ему в рот рукавицу. Махарадзе, оскалясь, начал вязать «языку» руки.
Но тут случилось неожиданное. Плененный «язык» ухитрился вытолкать изо рта рукавицу и очень знакомым голосом заорал:
— Сюда-а!
Бравые разведчики были обескуражены: они цепко держали не кого иного, как… Семена Харченко. Растерянно отпустили его, отступили назад. Пострадавший тоже узнал дружков.
— Вы что, очумели? — он схватил выпавший на землю автомат. — За такие шуточки под трибунал пойдете!
На шум подоспел капитан Уськов, старшина, несколько солдат. Узнав, в чем дело, командир роты удивленно пожал плечами:
Казалось, ничто не предвещало беды — ротное тактическое учение с боевой стрельбой было подготовлено тщательно. И вдруг, когда учение уже заканчивалось, происходит чрезвычайное происшествие, В чем причина его? По-разному оценивают случившееся офицеры Шляхтин и Хабаров.Вступив после окончания военной академии в командование батальоном, Хабаров увидел, что установившийся в части стиль работы с личным составом не отвечает духу времени. Но стремление Хабарова изменить положение, смело опираться в работе на партийную организацию, делать «ставку на совесть» неожиданно встретило сопротивление.Не сразу осознал Шляхтин свою неправоту.
Центральное место в сборнике повестей известного ленинградского поэта и прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР Глеба Горбовского «Плач за окном» занимают «записки пациента», представляющие собой исповедь человека, излечившегося от алкоголизма.
Минуло двадцать лет, как смолкли залпы Великой Отечественной войны. Там, где лилась кровь, — тишина. Но победу и мир надо беречь. И все эти годы днем и ночью в любую погоду пограничные дозоры чутко слушают тишину.Об этом и говорится в книжке «Дозоры слушают тишину», где собраны лучшие рассказы алма-атинского писателя Сергея Мартьянова, уже известного казахстанскому и всесоюзному читателю по книгам: «Однажды на границе», «Пятидесятая параллель», «Ветер с чужой стороны», «Первое задание», «Короткое замыкание», «Пограничные были».В сборник включено также документальное повествование «По следам легенды», которое рассказывает о факте чрезвычайной важности: накануне войны реку Западный Буг переплыл человек и предупредил советское командование, что ровно в четыре часа утра 22 июня гитлеровская Германия нападет на Советский Союз.
В повести и рассказах В. Шурыгина показывается романтика военной службы в наши дни, раскрываются характеры людей, всегда готовых на подвиг во имя Родины. Главные герои произведений — молодые воины. Об их многогранной жизни, где нежность соседствует с суровостью, повседневность — с героикой, и рассказывает эта книга.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.