Мы — военные - [149]
Ефрейтор Николаев не спешил, поджидая попутчиков. Вдруг он услышал громкие голоса, смех. Возле одного из летних бараков, выкрашенного в веселый голубой цвет, стояла группа солдат. Ефрейтор приостановился: «Что это у них там, собрание какое, что ли?..» Солдаты тоже обратили внимание на стройного, подтянутого ефрейтора, который с любопытством смотрел в их сторону. Оживленный разговор прекратился, и до слуха ефрейтора долетали лишь короткие реплики: «Николаев прибыл!», «Николаев уже здесь!».
Поскольку упоминалась его фамилия, ефрейтор нерешительно направился к голубому бараку. В то же время от группы отделился воин в погонах младшего сержанта и направился ему навстречу:
— Разрешите узнать: вы ефрейтор Николаев?
— Да, я Николаев… Но позвольте…
Младший сержант перебил:
— Мы вас минут двадцать ожидаем. Идемте скорее, сейчас начинаем.
— Зачем, собственно, идти?
— Не скромничайте, ефрейтор, не скромничайте! — строго сказал младший сержант. — И не стесняйтесь: люди мы свои, комсомольцы. Мероприятие это тоже нашей комсомольской организацией проводится.
Ефрейтора Николаева, ничего не понимающего в происходившем, окружили другие воины и ввели в помещение. А там на скамейках тоже сидели солдаты и сержанты. Николаева, вконец растерявшегося, они встретили аплодисментами. Младший сержант предложил тоном, не допускавшим возражений:
— Садитесь за стол!
Сам он и еще четверо воинов тоже сели за стол, покрытый красной скатертью. Когда установилась тишина, младший сержант, встретивший Николаева, еще раз для порядка стукнул карандашом по столу и обратился к собравшимся:
— Товарищи! Мы сейчас послушаем наших лучших стрелков, которые поделятся своим опытом. В гости к нам прибыл из соседней части знатный стрелок округа ефрейтор Николаев.
И снова все захлопали в ладоши. Чувствуя смущение и неловкость, Николаев наклонил голову, теребя край скатерти. «Нехорошо и нескромно! — думал он. — За что мне такой почет? Подумаешь, дело какое: в течение года все упражнения по стрельбе выполнял отлично! Разве я один такой? У нас отличных стрелков сколько хочешь. И здесь их, в зале, тоже небось немало… Нашли знатного стрелка! Странно, почему мне никто не передал их приглашения?..»
Он хотел было спросить об этом у младшего сержанта, оказавшегося секретарем ротной комсомольской организации Ничипуренко, но не успел. Тот уже объявил, что слово имеет рядовой Аванесян.
К тумбочке, заменявшей трибуну, подошел невысокий, но плотный солдат. Коротко остриженные волосы на его голове были черны. Взглянув на Николаева, солдат начал рассказывать о том, как он стал метким стрелком, кто ему помогал в этом.
Следом за Аванесяном выступили другие воины. И каждый высказывал немало ценных мыслей. «Хорошо ребята подготовились», — с удовлетворением отметил Николаев. Смущение, охватившее его в первые минуты, исчезало по мере того, как он с интересом прислушивался к умным и содержательным речам воинов. Многое из их личного опыта показалось ему настолько ценным, что он решил кое-что записать. Но когда вынул из кармана гимнастерки маленький блокнот и авторучку, ораторы неожиданно начали смущаться. Поглядывая на гостя и полагая, очевидно, что он не согласен с ними, оговаривались.
— Если я ошибаюсь, меня товарищ Николаев поправит…
— Возможно, у ефрейтора Николаева иной метод тренировки…
— Товарищ Николаев, может быть, со мною не согласится…
Один из солдат, высокий блондин с раздвоенным подбородком, сослался на статью ефрейтора, напечатанную в окружной газете. Получалось так, что из этой статьи солдаты почерпнули очень много полезного и поучительного.
«Зачем он приписывает мне то, чего в моей статье не было, — мысленно возмущался Николаев. — Я в своей статье писал об изготовке к стрельбе. Ни о наводке оружия в цель, ни о поправках на ветер я ничего не писал. О том, как перезаряжать оружие, не упуская цели из поля зрения, у меня тоже не сказано ни слова. Выдумывает товарищ!»
— Не писал я этого! — не выдержав, воскликнул он.
— Как же так? — растерялся солдат. — Я читал внимательно. Значит, не совсем правильно понял, простите…
Младший сержант приписал к списку выступавших: «Николаев». Придвинул ефрейтору список, сказал негромко:
— Сейчас вам даю слово.
— Товарищ младший сержант, — снова смутился ефрейтор, — что мне говорить? Все здесь сказано хорошо. Я не такой уж большой специалист по стрельбе… И говорить не мастер…
— Не скромничайте, ефрейтор, не скромничайте! Скажите, как умеете.
«Ну, поскольку уж попал в такой переплет, — подумал ефрейтор, — надо до конца марку держать!» Охваченный чувством какой-то веселой приподнятости, он вышел из-за стола. Десятки любопытных, ожидающих глаз смотрели на него. А он стоял такой простой и обыкновенный: лицо покрыто густым загаром, нос слегка облупился…
— Товарищи, — начал ефрейтор Николаев и, словно ища поддержки, стиснул край тумбочки, — меня тут, прямо скажу, сильно перехвалили. Многие из вас в стрелковом деле мне очков набьют. Это я верно говорю. Некоторые замечания тут были очень ценные. Я кое-что записал, обещаю товарищам по роте передать. Что касается моего личного опыта, скажу сейчас немного…
Казалось, ничто не предвещало беды — ротное тактическое учение с боевой стрельбой было подготовлено тщательно. И вдруг, когда учение уже заканчивалось, происходит чрезвычайное происшествие, В чем причина его? По-разному оценивают случившееся офицеры Шляхтин и Хабаров.Вступив после окончания военной академии в командование батальоном, Хабаров увидел, что установившийся в части стиль работы с личным составом не отвечает духу времени. Но стремление Хабарова изменить положение, смело опираться в работе на партийную организацию, делать «ставку на совесть» неожиданно встретило сопротивление.Не сразу осознал Шляхтин свою неправоту.
Центральное место в сборнике повестей известного ленинградского поэта и прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР Глеба Горбовского «Плач за окном» занимают «записки пациента», представляющие собой исповедь человека, излечившегося от алкоголизма.
Минуло двадцать лет, как смолкли залпы Великой Отечественной войны. Там, где лилась кровь, — тишина. Но победу и мир надо беречь. И все эти годы днем и ночью в любую погоду пограничные дозоры чутко слушают тишину.Об этом и говорится в книжке «Дозоры слушают тишину», где собраны лучшие рассказы алма-атинского писателя Сергея Мартьянова, уже известного казахстанскому и всесоюзному читателю по книгам: «Однажды на границе», «Пятидесятая параллель», «Ветер с чужой стороны», «Первое задание», «Короткое замыкание», «Пограничные были».В сборник включено также документальное повествование «По следам легенды», которое рассказывает о факте чрезвычайной важности: накануне войны реку Западный Буг переплыл человек и предупредил советское командование, что ровно в четыре часа утра 22 июня гитлеровская Германия нападет на Советский Союз.
В повести и рассказах В. Шурыгина показывается романтика военной службы в наши дни, раскрываются характеры людей, всегда готовых на подвиг во имя Родины. Главные герои произведений — молодые воины. Об их многогранной жизни, где нежность соседствует с суровостью, повседневность — с героикой, и рассказывает эта книга.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.