Мы — военные - [112]

На массивном лице Алексея чуть заметно шевельнулись брови.

— Я человек военный, товарищ подполковник, — сказал Алексей, — и просьбу старшего начальника воспринимаю, как приказание.

— Э, нет! Тут дело тонкое, тут я приказывать не могу. Тут сама логика подсказывает, что вам, Алексей Кузьмич, удобнее всего быть арбитром в соревновании колхозов «Новосел» и «Путь к коммунизму». Вы завязали добрососедские отношения с Митрофаном Кирилловичем. Вы разыскали и пригласили в гости Сергея Петровича. Вы их свели…

— Много приписываете мне, товарищ подполковник. Чтобы встретиться вот здесь — эту мысль мне жена подала.

— Верно… Незаслуженно обидел я вашу супругу. А куда она исчезла?

— В клубе. Артистам помогает подготовиться к выступлению.

— Она у вас неутомимая.

— Именно неутомимая, — подтвердил Митрофан Кириллович. — Вот наши ребята ходят к ней на занятия. Уверяют, что все весною аттестаты зрелости получат. По партийной линии мы Тамаре Павловне других поручений не даем, она сама во все вникает. Стенную газету помогает выпускать, о новых книгах рассказывала, о советских художниках, о воспитании детей. Наши бабы молиться на нее готовы…

В это время на улице показалась Дуняша Березкина. Она торопливо шла от клуба, возле которого было многолюдно и шумно. Митрофан Кириллович подождал, когда она приблизится, и продолжал, будто не замечая ее, но так, чтобы она слышала:

— Или вот возьмите нашего бухгалтера Евдокию Трофимовну — ее нам тоже Тамара Павловна рекомендовала. Такие она строгости завела, что матерщины теперь не услышишь в правлении колхоза. Так и объявила: за каждое черное слово — штраф один трудодень. Да и нельзя при ней сквернословить: как глянет на нее колхозник, так и застрянет черное слово в горле. При всей строгости такая она у нас ласковая, нежная. Вся будто светится изнутри, честное слово!.. Да вы ее видели, выходила она из помещения, где правление колхоза находится.

Дуняша постояла минутку за спиной председателя, подождала, когда он закончит свою хвалебную речь.

— Митрофан Кириллович, — сказала она, — поете вы, словно курский соловей, право…

Глинский притворно вздрогнул, проворно повернулся:

— Простите, Евдокия Трофимовна, не заметил, как вы подошли.

— Заметили, давно заметили! Зачем неправду говорите?

— Разве я о вас неправду сказал?

— Неправда то, что будто не заметили меня. Да ну вас!.. Кончайте свое собеседование, идемте в клуб. Сейчас концерт начнется.

Подполковник Воронин поддержал Дуняшу:

— Да, идемте, нехорошо опаздывать. Посмотрим, какие таланты скрываются в Малых Сосенках.

Концерт, хотя и был дан «с ходу», получился на славу. Тут уж постарались его организаторы. Колхозные артисты и артисты из «хозяйства» майора Лыкова выступали вперемежку — так посоветовал лейтенант Гарусов. Пели, плясали, декламировали. «Сводный» оркестр исполнял и военные и невоенные песни. А Толя Ветохин, не спросив разрешения брата, прочел его новое стихотворение. Театрально поднимая руку, сжатую в кулак, он с пафосом произносил:

Народ советский нам доверил

От неба Родины ключи.

Врага в глубокой стратосфере

Пронзят локаторов лучи.

— Артист, настоящий артист! — восхищенно прошептал Глинский, подавшись всем своим грузным туловищем к подполковнику Воронину.

Тот довольно кашлянул в кулак, строго приподнял указательный палец.

— Такие ребята, будьте уверены, и в бою будут артистами. Не подведут.

Алексей, сидевший за спиной у Глинского, слышал его разговор с Ворониным, но не вмешивался в него. Лестные отзывы в адрес воинов роты наполняли его сердце гордой радостью. Казалось Алексею, будто и братья Ветохины, и все «ребята», которые служат вместе с ними, усыновлены им, старшим лейтенантом Званцевым, и что они оправдывают его отцовские надежды. Он подумал, что об услышанных репликах надо обязательно сказать Тамаре: ей тоже будет отрадно. Кстати, что-то она застряла за кулисами и не показывается на сцене.

В эту минуту Виктор Дзюба, непревзойденный ротный конферансье, громогласно объявил:

— Тамара Павловна Званцева. Русская народная песня «Липа вековая».

Он выдержал паузу и добавил вполголоса интимно:

— Песня хотя и про липу, но не липовая. Хорошая песня. Исполнение тоже, будьте уверены, не липовое. В этом вы сейчас сами убедитесь. Прошу, Тамара Павловна.

Конферансье не обманул слушателей: песня и в самом деле была хорошей — какой-то широкой и раздольной. Низкий, грудной голос певицы волновал, пробуждая что-то хорошее, полузабытое. Всем казалось, что перед глазами шире распахиваются просторы родной земли.

После концерта начались танцы. Пары кружились и в зале, где скамейки были раздвинуты в стороны, и в просторном фойе. Безуглов и Воронин, собравшиеся было уезжать, уступили общей просьбе и тоже по-вальсировали с колхозными девчатами.

— Правильно! — кричал восхищенный Глинский. — Правильно, Сергей Петрович! Дважды Герою не к лицу отступать перед трудностями!

Алексей пригласил танцевать жену. Сверху вниз глядел он на Тамару, такую тоненькую и большеглазую, и она казалась ему снова молоденькой студенточкой. Чудилось, что и познакомился он с ней вот только-только, и танцуют они впервые. Как-то не верилось, что Томка стала мамой… Какая же она мама? Девчонка!..