Мы — военные - [110]

И вот прошло двенадцать лет — двенадцать трудных и вдохновенных лет. За эти годы колхоз «Путь к коммунизму», набираясь сил, неуклонно шел в гору. На глазах у людей преображалась Сосновка. И люди изменялись, в труде обогащались опытом и знаниями, становились богаче духовно. Семеро Героев Труда в колхозе «Путь к коммунизму» — две звеньевые из полеводческой бригады, комбайнер, доярка, телятница, птичница и вот он, однорукий председатель.

О родном колхозе Сергей Петрович говорил с великой любовью. Рассказал и о достижениях и о том, что предстоит сделать. Широкие планы у колхозников артели «Путь к коммунизму»!

Из зала раздается нетерпеливый голос:

— А когда все сделаете, тогда что?

— Тогда?.. — Безуглов с усмешкой, словно шутливо и безмолвно прося совета, смотрит на офицеров, что сидят за столом президиума. Коля Ветохин, перехватив этот взгляд, с радостным удивлением, словно открытие сделал, замечает, что морщинки вокруг глаз у Безуглова и подполковника Воронина одинаковые — такие же добрые, веселые и чуть-чуть хитроватые.

— Что тогда? — еще раз переспрашивает Безуглов. — Очевидно, тогда появятся новые недоделки… Такой уж закон жизни: одно за другим появляются и преодолеваются препятствия и — все вперед да вперед. Как же иначе?

Гулкие рукоплескания не дают договорить ему, герою боев и герою труда. Коля Ветохин аплодирует вместе со всеми, а в голову ему невольно приходит сравнение: ведь и в военном деле так же — от одного препятствия к другому, все вперед да вперед!..

И еще одно теплое и волнующее чувство с новой силой овладело им — чувство неразрывного единства армии и народа. Пусть радиотехническая рота, этот крошечный гарнизон — лишь частица могучих Вооруженных Сил страны, оберегающих жизнь, труд, спокойствие и счастье советских людей. Не может он, младший сержант Ветохин, допустить, чтобы бомбардировщики с чужими знаками на черных плоскостях появились над цветущим колхозом «Путь к коммунизму», над просторами родной земли! Невозможно допустить это!

Налево, направо оглядывается Ветохин, и всюду замечает на лицах сослуживцев одно и то же: гордое счастье, восторг и решимость. Видно, большое и светлое чувство, овладевшее Колей, взволновало и его бойкого и насмешливого брата Толю, и простоватого великана Тихона Дорожкина, и угрюмого Кузьму Калашникова, и нежно-задумчивого, как девушка, Сергея Васина — всех, всех…

В КОЛХОЗЕ «НОВОСЕЛ»

Это была затея Тамары Званцевой — затащить гостя с двумя Золотыми Звездами в «Новосел». Как ни спешил Сергей Петрович Безуглов на родную Орловщину — без хозяина, мол, изба плачет, — однако приглашение Тамары принял охотно. Ему и самому хотелось поближе познакомиться с хозяйством одного из молодых, но довольно крепких прибалтийских колхозов, поделиться опытом.

— И вы, Аркадий Игнатьевич, с нами, пожалуйста, — обратилась Тамара к начальнику политотдела, — узнаете поближе наших соседей.

Воронин шутливо сказал:

— Вы, Тамара Павловна, колхоз полюбили, замечаю я, больше, чем воинское подразделение.

— Ее туда как магнитом тянет! — подхватил Алексей. — Дома семья… К тому же этот рабфак домашний… Ей, поверьте, товарищ подполковник, вздохнуть некогда. И все же так и рвется в свой колхоз.

Тамара укоризненно покачала головой:

— Что ты жалуешься, Алеша? Ведь я в «Новоселе» на партийном учете состою. Должна я что-нибудь делать для своей партийной организации или не должна?

— Должна, конечно…

— Ну вот! А ты горячишься, жалуешься… Аркадий Игнатьевич и Сергей Петрович могут бог знает что обо мне подумать. Будто я какая-то бродяжка непутевая.

— Наоборот, они теперь подумают, что я великий тиран или, как ты выражаешься, жестокий феодал, что я хочу тебя приковать к плите и корыту.

— Не ошибутся, если так!

— Это уж чисто семейные дела начались, — засмеялся Воронин. — Надо скорее принимать какое-то решение, пока не дошло до настоящей ссоры.

Разговор этот происходил возле офицерских домиков на второй день после приезда Воронина и Безуглова в Малые Сосенки. Гости собирались ехать назад в Солнечное. Неподалеку уже стояла машина подполковника Воронина, и шофер Дробышев, нажав на стартер, с терпеливым ожиданием посматривал на своих пассажиров сквозь ветровое стекло.

День стоял хороший и ясный. Февраль едва успел передать эстафету марту, а небо над Малыми Сосенками было уже по-весеннему глубоким и синим. Правда, с севера, со стороны Скандинавии, тянуло морозным ветром, но и солнце работало старательно. И получалось своеобразное соревнование: солнечные лучи, как горячими иголками, кололи снег, плавили его, а морозец тут же подсушивал. В результате поверхность сугробов украшалась тончайшими, туго накрахмаленными, ломкими кружевами. Эти кружева стояли торчком, острием к солнцу. Светланка протащила по ним свои санки — послушайте, как захрустело под полозьями!..

— Так какое решение примем, Сергей Петрович? — спросил Воронин.

— Я уже сказал Тамаре Павловне, что с удовольствием побывал бы в «Новоселе».

— Ну что ж, пусть так и будет. Задержимся еще на денек. Дробышев, глуши мотор! Устроим встречу дружбы. Передовых воинов, свободных от вахты и нарядов, тоже надо пригласить с собой. Как смотрит на это ротное начальство?