Мы умели верить - [54]

У него все еще болело колено после того, как он налетел на тележку уборщиц тем утром, но он подхватил Фиону на руки, как пушинку, и вышел из больницы. Йель остался и обзвонил Чарли и всех остальных с сестринского поста. Позже он узнал, что Терренс носил Фиону вокруг больницы целых двадцать минут, пока она не почувствовала силы вернуться и вызвать такси. А тем временем кто-то, увидев, что чернокожий мужчина несет на руках рыдающую белую женщину, позвонил в полицию, и за ними стал ходить полисмен, пока Фиона не накричала на него, что она в порядке и что нет закона, запрещающего одному человеку носить на руках другого.

А теперь в постели лежал Терренс, и здесь было намного лучше, чем в той больнице, хотя какая разница? А вскоре в больнице окажется Джулиан.

Терренс закрыл глаза, и Йель сидел рядом долгое время, перемалывая сплетни. Йель спел ему «Auld Lang Syne»[74], хрипя и коверкая мелодию, пока Терренс не замахал на него свободной от капельницы рукой и не попросил замолчать. Все это время Йель надеялся, что подойдет Чарли, но напрасно.

Терренс открыл глаза.

– Еще не полночь?

– Сейчас 10:40. Но мы можем посмотреть трансляцию из Нью-Йорка. Продержишься еще двадцать минут?

Он включил маленький телевизор в углу, и они стали смотреть новогодний репортаж с Таймс-сквер – больше Терренс никогда там не окажется.

Терренс молча смотрел, как нью-йоркцы встречают Новый год, а потом тихо сказал:

– Я это сделал. Восемьдесят шестой, чувак.

Он закрыл глаза и заснул.

Йель почувствовал, что ему еще рано уходить – или он просто не хотел – и посидел еще несколько минут. Открылась дверь, и он подумал, что это Чарли, но это была медсестра, заглянувшая проверить, все ли в порядке.

Йель сжал худую руку Терренса – сильно, но не настолько, чтобы причинить ему боль.

– Ты не можешь умереть от гребаного синусита, – сказал он.

Когда Йель вернулся домой, Чарли по-прежнему не было.

Он позвонил Джулиану и оставил длинное сообщение на автоответчике, чувствуя постыдное облегчение, что не пришлось разговаривать с ним.

«Пожалуйста, говори, что мы можем сделать, – сказал он. – У кого-то – как у Нико с Терренсом – есть близкий человек, понимаешь? А если у тебя никого нет… я не то хотел сказать – у тебя есть мы все».

Он подумал, как там Тедди. Тедди с Джулианом уже много лет сходились и расходились, и он должен быть в ужасе, не говоря об отчаянии. Однако Тедди, несмотря на все, что он вытворял в купальнях и в задних комнатах клубов – Йель брезговал даже представлять, что именно – выглядел идеально здоровым. (Йель сразу представил, как Чарли и Эшер порицают его за такие мысли. Чарли: «Дело не в числе партнеров, а в кондомах». Эшер: «Будь у нас больше купален, было бы меньше больных. Знаешь, почему? Это не было бы так постыдно».)

Как-то раз Тедди в подпитии сказал Йелю шепотом, словно выдавая большой секрет: «Знаешь, почему я этого не подцепил? Потому что всегда сверху». И Йель попытался вразумить его и сказал, что он рассуждает, как девочки, которые думают, что летом невозможно залететь. Нельзя применять к вирусу настолько произвольные правила. Йель сказал: «Слушай, ты же пользуешься там мылом? Тогда ты понимаешь, что это движение в обоих направлениях». Если Тедди еще не догадывался, где-то глубоко внутри, что уже болен, сейчас он скорее всего об этом узнает. Они были живым домино. Как Тедди мог не видеть, что он – следующая костяшка?

Чарли вернулся в два часа ночи. Йель спал в трениках на диване, в свете гирлянды маленькой елочки. Лицо Чарли осунулось, и он двигался как сломанная марионетка. Йель спросил, так мягко, как только мог, где он был, и Чарли сказал:

– Гулял.

Он сел на диван, и Йель сел рядом и положил голову на плечо Чарли. Его тело было холодно, как лед. Йель взял свое одеяло и набросил на Чарли.

– Это была последняя капля, – сказал Чарли. – Не в смысле, что последняя. В этом все дело. Это капля, которая добила меня, но я знаю, что будут еще.

И Йель понял его, потому что сам чувствовал то же на благотворительном вечере. Он коснулся ладонью лица Чарли, и Чарли дернулся.

– Извини, – сказал Йель. – Я не… я просто хочу убедиться, что ты в порядке.

– Что? Может, ты в порядке?

– Нет, конечно. Но это как будто давит на тебя сильнее всех.

Чарли хмыкнул.

– Сильнее.

С Чарли было легче говорить, когда они оба смотрели на елочку, а не друг на друга. Йель глубоко вдохнул и сказал:

– Я хочу тебя заверить. Я уже говорил это, и не стоит повторять, но я знаю, что это почему-то всегда волновало тебя. И ты должен знать, что мы с Джулианом никогда не касались друг друга, – Чарли отшатнулся и дико уставился на него. – Извини, я думал, может… Я боялся, ты мог думать об этом.

Чарли встал, отбросив одеяло, словно по нему ползали сонмища пауков.

– Я, блядь, с тебя охуеваю!

– Окей, не нужно было этого касаться. Вернись. Иди сюда. Иди сюда.

Чарли вернулся и расплакался, уткнувшись ему в грудь, а потом заснул.

2015

Арно просил Фиону не звонить ему до десяти утра, поэтому она позвонила в 10:01. Он не ответил, и она позвонила снова, а потом убивала время, принимая душ. Он ответил в 10:26.

– Вы немного отдохнули? – спросил он.