Мы родились и жили на Урале-реке - [7]
Приказческий,
Крестовоздвиженский
(«Ванюшинский»),
Железнодорожный («Кругленький») и др. В небольших палисадниках
перед домами весной расцветали сирень и акация.
Без преувеличения можно сказать, что Уральск в начале XX в. потерял
свой прежний, казачий облик. В значительной степени, процессу
преобразования города способствовала железная дорога, строительство
которой было закончено к середине 90-х гг.: укрепились торговые,
культурные, деловые связи города с центральной Россией.
Войсковая столица превращалась в рядовой административный (с
1868 г. – областной) центр с его известными приметами: типография и
телеграф, телефон и почта, вокзал и железная дорога, промышленные
предприятия и электростанция, газеты и библиотеки, театры и учебные
заведения, церкви и мечети, кумирня и синагога, частные (@@ «вольные»,
– как говорили казаки) аптеки и гостиницы, мелкие лавки и крупные
магазины, войсковая (на 100 кроватей) и земская (на 30 кроватей)
больницы, бактериологическая лаборатория и «лечебница для приходящих
14
больных с бесплатной выдачей лекарств», родильный приют, богадельня,
ночлежный дом (для бродяг) и пр.
7
Уральск менялся не только внешне...Постоянно росла численность его
населения...Формировалось новое социальное и национальное «лицо»
города.
В 1897 г. в войсковом центре проживали 36 466 человек, в 1904 г. – 39
918, в 1910 г. – 45 584. Накануне Мировой войны он насчитывал более 46
тысяч жителей (русские, украинцы, татары, казахи, евреи, немцы и др.).
Как отмечал Вл. Короленко, в начале века рядом с казачьим городом
возник “целый поселок, живущий своей особой жизнью, и главное – растут
интересы, которые когда-нибудь потребуют своего представительства».
В отличие от Илека, Лбищенска и Гурьева где казаки по-прежнему
составляли большинство населения, войсковой центр в предвоенные годы
превратился в обычный российский город. «Природные» уральцы
составляли в нем лишь 28 % его населения (13 321 человек). Однако
казачья верхушка, как и раньше, считала себя основным, законным его
хозяином. Органы местного самоуправления (дума, управа и пр.), несмотря
на неоднократные, настойчивые предложения местной либеральной
интеллигенции и членов «Общества уральских горожан» ( Н. Коротин, В.
Краузе, Ф. Макаров и др.), не были организованы: войсковые «вожди» не
желали уступать иногородним свою власть. Без согласия атамана и
поддержки Хозяйственного правления не принималось ни одного
серьезного решения. По мнению атамана С. Хабалова, правление является
«единственным учреждением, ведающим всеми делами города». Однако
настоящими хозяевами Уральска (с середины XIX в.) казаки уже не были.
Характер политической, экономической и культурной жизни в городе
негласно определяли члены «Торговой депутации», владельцы фабрик и
заводов и купцы из невойскового сословия: им принадлежала реальная
власть, они владели большинством промышленных предприятий и
торговых заведений (1300 из 1500) и активно участвовали в общественных
организациях войскового центра. Но совсем не ради любви к нему. Для
большинства деловых людей Уральск был лишь «удобным местом
добывания больших денег».
Богатые «природные» уральцы на предложения заняться «серьезным
делом», морщась, недовольно отвечали: «Фабрика?.. Магазин?...
Торговля?.. Нам не надо... Не казачье это дело». Казаки –
предприниматели занимались, в, основном, скотоводством и земледелием.
В городе работали десятки предприятий.. Крупными считались
паровая мельница Ф. Макарова, кирпичный завод М. Додонова, лакричный
15
И. Пфейля (единственный в России), пивной М. Гицерога, винный А.
Ванюшиной, механические мастерские Фенге и А. Винклера, керосиновый
и нефтяной склады бр. Нобелей и др.
Уральск на рубеже веков рассматривался деловыми людьми не только
как промышленный, но и как торговый центр большого края. В городе –
несколько рынков (базаров). Известными были старый («маленький») – на
Казанской площади и новый («большой») – на Туркестанской. Постоянно
проводились ярмарки («рыбные», «скотские», «конские»). Территории
рядом с Казенным садом, за Баскачкиной ростошью, в Подстепном, на
левом берегу Чагана (от Мостовой улицы до Ханской рощи) осенью
занимал оптовый «хлебный» базар.
Ярмарки привлекали внимание как местных, так и российских купцов
и предпринимателей: железная дорога укрепила связи Войска с торговыми
центрами России. Доходы от продажи рыбы, хлеба и пр. постоянно росли –
от 5–6 миллионов рублей (в конце XIX в.) до19–20 миллионов в год
(накануне войны).
В городе – множество мелких лавок «ларьков»). В любом квартале,
даже в самом отдаленном от центра, можно было увидеть небольшое
торговое заведение. Обычно – рядом с домом его хозяина. Основные
предметы торговли в такой лавке – необходимые в повседневной жизни :
продукты ( хлеб, мука, соль, рыба, сахар и пр.), дешевые одежда и обувь.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
Алан Фридман рассказывает историю жизни миллиардера, магната, политика, который двадцать лет практически руководил Италией. Собирая материал для биографии Берлускони, Фридман полтора года тесно общался со своим героем, сделал серию видеоинтервью. О чем-то Берлускони умалчивает, что-то пытается представить в более выгодном для себя свете, однако факты часто говорят сами за себя. Начинал певцом на круизных лайнерах, стал риелтором, потом медиамагнатом, а затем человеком, двадцать лет определявшим политику Италии.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.
Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.