Мы — можем! - [9]
И вот вместо того, чтобы вслед за всеми благополучно укрыться в Балтийске, мы взяли курс в открытое море навстречу растущей волне. Наши попытки стравить якорь-цепи до жвако-галсов, точнее до устройства отдачи коренных концов, чтобы затем сбросить их полностью, не увенчались успехом. Куски цепей, висящие на якорных клюзах, не могли своим весом вытянуть цепи из палубных клюзов. Оставалось одно — произвести обрезание.
На баке, щедро обдаваемом соленой водой, собралась веселая мужская компания. Один пилил толстенную цепь ножовкой по металлу. Другой придерживал его, чтобы не сломалось на качке полотно. Третий освещал ручным фонариком место реза. Четвертый прикрывал эту живописную группу от волны ватником, растянутым на руках, и своей богатырской спиной.
Тем, кому не доводилось пилить цепи второй категории прочности в таких условиях, могу сказать, что это очень нудный и трудоемкий процесс.
Наконец, звено лопнуло, и хвост обрезанной цепи шмыгнул в клюз. Громкое «ура» взлетело над баком и затерялось в реве нарастающего шторма. Но пока мы все еще уходили от спасительных ворот Балтийска навстречу этому шторму.
Тут по радиотелефону с «двадцать седьмого» нам подсказали, что в аварийном запасе должен быть комплект газовой резки с заряженными баллонами. И мы действительно нашли эти чудесные вещи! Вторая цепь была обрезана намного быстрее и легче. Только после этого мы получили «добро» на вход в Балтийск.
«Двадцать седьмой», выбрав подходящий момент, произвел разворот на обратный курс — маневр опасный для мертвого судна с остатками воды в трех отсеках, но в пределах допустимого. Мы побежали в Балтийск.
А волна все росла и росла. Четвертые сутки работал без передышки аварийный дизель-генератор. Сейчас нельзя было даже ненадолго остановить его, поскольку АС удерживалось на плаву откачкой воды из трех отсеков: из двух — периодической, из одного — непрерывной …
Я поднялся в рубку. Мастер АС, относившийся ко мне с трогательным пиететом, уступил свое высокое кресло, стоявшее перед лобовым стеклом по левому борту.
С тех пор прошло много лет, но и сегодня, закрыв глаза, я отчетливо вижу перед собой, как заваливается в ложбину между валами «двадцать седьмой», весь в огнях, как вылетает из воды буксирный трос и обтягивается струной. Вижу темный бак нашего бедолаги, капли, вспыхивающие на стекле в луче прожектора буксировщика…
Из волн взлетели в небо огни Балтийска и снова нырнули в воду. Как известно, вход в Балтийск не самый плохой на Балтике. Самый плохой — это вход в Клайпеду, а Балтийский стоит уже на втором месте. На мертвом израненном судне мы были лишены возможности управлять им, хотя бы в какой-то степени способствовать проходу ворот.
Мы вызвали по радио Балтийск и попросили выслать вспомогательный буксировщик для содействия заводке АС в порт. Однако к этому времени «Геракл» и «Гермес» ушли в Калининград, а военные буксиры отказались высунуться за ворота:
— Нас на такой волне опрокинет. Заводите скорее АС в порт, а тут мы вам поможем.
Все ясно. Приходилось рассчитывать только на себя. Ну что ж, не впервой!
Самое плохое было в том, что без вспомогательного буксировщика, чтобы ввести АС в ворота порта, «двадцать седьмой» вынужден был значительно укоротить буксирную линию. До сих пор ее длина составляла метров четыреста, и тяжелый буксирный трос хорошо гасил рывки на волне. Для управляемого прохода ворот требовалось укоротить ее до 50-60 метров.
«Двадцать седьмой» начал целиться в ворота и подбирать буксир. Вот он уже триста метров, двести, сто пятьдесят, сто. Рывки становились все жестче. Когда длина буксира сократилась до 80 метров, начал рваться ус. На одном особенно сильном рывке лопнула сначала прядь или две.
Пошла волна поменьше, как это обычно бывает. Потом волна снова выросла и оборвался весь ус, выбросив сноп искр.
Страха не было. Была злоба.
Сколько труда вложили мы в спасение «Нефтегаза-25»! Многие на берегу уже не верили, что его можно спасти. Но мы сняли его с мели, поставили на плав и привели к Балтийску.
И вот из-за бестолочи и трусости отдельных участников процесса АС должно вылететь на камни у самого входа в порт, где шторм быстро прекратит его затянувшиеся страдания.
Тут что-то снова натянуло оборванную буксирную линию. Мы ахнули и приникли к стеклам.
— Свистов!
Тонкий стальной трос, предназначенный для выборки на палубу буксирной линии, до сих пор висевший, как ему и полагалось, со слабиной, вступил в работу, принимая на себя непосильную роль буксирного уса.
Его хватило секунд на сорок. Но когда он в свою очередь лопнул, нос АС уже вкатывался в ворота порта.
Тут к нам подбежал расторопный «Кембрий», а за ним лебедями подплыли военные буксиры.
Мастер АС облегченно перевел дух.
— Ох, Евгений Александрович! И часто Вам приходится попадать в такие переделки?
— Да нет, слава Богу, редко!
С тех пор все же довелось не раз и не два быть на краю возможного. И я твердо верю, что умелым и упорным даже в самой тяжелой обстановке Господь милостиво предоставляет последний шанс.
А наше дело — не упустить его.
Повседневная двухчасовая
Нас из дома зовут по тревоге,
Пётр Леонидович Капица – советский физик, инженер и инноватор. Лауреат Нобелевской премии (1978). Основатель Института физических проблем (ИФП), директором которого оставался вплоть до последних дней жизни. Один из основателей Московского физико-технического института. Письма Петра Леонидовича Капицы – это письма-разговоры, письма-беседы. Даже самые порой деловые, как ни странно. Когда человек, с которым ему нужно было поговорить, был в далеких краях или недоступен по другим причинам, он садился за стол и писал письмо.
Опубликованная в Берлине в 1932 г. книга, — одна из первых попыток представить историю и будущность белой эмиграции. Ее автор — Эссад Бей, загадочный восточный писатель, публиковавший в 1920–1930-е гг. по всей Европе множество популярных книг. В действительности это был Лев Абрамович Нуссимбаум (1905–1942), выросший в Баку и бежавший после революции в Германию. После прихода к власти Гитлера ему пришлось опять бежать: сначала в Австрию, затем в Италию, где он и скончался.
Книга Вениамина Шалагинова посвящена Ленину-адвокату. Писатель исследует именно эту сторону биографии Ильича. В основе книги - 18 подлинных дел, по которым Ленин выступал в 1892 - 1893 годах в Самарском окружном суде, защищая обездоленных тружеников. Глубина исследования, взволнованность повествования - вот чем подкупает книга о Ленине-юристе.
Книга Николая Сергованцева — научно-художественная биография и одновременно литературоведческое осмысление творчества талантливого писателя-уральца Д. Н. Мамина-Сибиряка. Работая над книгой, автор широко использовал мемуарную литературу дневники переводчика Фидлера, письма Т. Щепкиной-Куперник, воспоминания Е. Н. Пешковой и Н. В. Остроумовой, множество других свидетельств людей, знавших писателя. Автор открывает нам сложную и даже трагичную судьбу этого необыкновенного человека, который при жизни, к сожалению, не дождался достойного признания и оценки.
Книга Н. Трущенко о генеральном секретаре ЦК ВЛКСМ Александре Васильевиче Косареве в 1929–1938 годах, жизнь и работа которого — от начала и до конца — была посвящена Ленинскому комсомолу. Выдвинутый временем в эпицентр событий огромного политического звучания, мощной духовной силы, Косарев был одним из активнейших борцов — первопроходцев социалистического созидания тридцатых годов. Книга основана на архивных материалах и воспоминаниях очевидцев.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.