Мы — можем! - [28]

Все бы ничего, но теплолюбивые птички восприняли резкую перемену климата очень болезненно. Их веселье как рукой сняло. Пропал аппетит. Они сидели неподвижно, нахохлившись, где-нибудь в теплом уголке каюты.  То один, то другой владелец попугая находил вместо своего любимца комочек из перьев и пуха. Все попугаи передохли.

Все, кроме одного.

Не только  выжил, но и благополучно прибыл в Питер попугай второго механика. На его попугайское счастье у второго была буйная шевелюра, в самом центре которой светилась маленькая, четко обозначенная плешь, как полянка в джунглях.

Попугай облюбовал это место. Он почти все время проводил в этом теплом гнезде, даже когда второй стоял вахту в машине.

В этом же гнездышке последний попугай привычно сидел и в тот день, когда «Лисянский» наконец ошвартовался у девяносто четвертого причала.

Беззащитная голова

Опытным путем установлено, что чем дальше от бдительных глаз начальства выполнялись спасательные операции, тем более им сопутствовал успех, и легче было работать. Но, к сожалению, случались работы прямо под окнами конторы, и тут только самый ленивый чиновник не выходил на берег, чтобы обозначить свое участие и дать ценный совет или строгое указание.

Долгое время нашим ближайшим соседом был судоразделочный цех базы Вторчермет.

У них регулярно тонули разделываемые корабли и суда, а мы их поднимали. Это был хороший практический тренажер, к тому же совсем рядом.

Где-то в начале восьмидесятых у нашего берега затонула УТС-3, оборудованная на базе германской подводной лодки XXI серии. Она была уже хорошо порезана: срезали большую часть надстройки с насыщением, ограждение рубки, рубку. В прочном корпусе был сделан ряд хороших вырезов. А потом она затонула на глубине 4-5 метров.

Как назло, на место, где она легла, понадобилось поставить гидроперегружатель, обеспечивающий работу другого нашего соседа. Работа, таким образом, стала срочной.

Мы подогнали к объекту крановое судно «Витязь» и начали подъем. Вокруг легкого корпуса завели два мощных судоподъемных стропа, вынесли верхнюю часть изуродованного корпуса из воды и начали осушение многочисленных  отсеков и цистерн. Работу на объекте обеспечивала аварийная партия, состоявшая в основном из водолазов. Из конторы к месту событий пришла даже бухгалтерия. И, конечно, подошел инженер по производственной безопасности Георгий Александрович Маликов. Эта колоритная личность, хорошо памятная всем старожилам отряда, начинала свой творческий путь в органах госбезопасности. В семидесятые годы за какую-то оплошность Георгий Александрович был переброшен из государственной безопасности в производственную.  По долгу службы он внимательно обозрел членов аварийной партии. Сразу обнаружились нарушения: водолазы работали как всегда — то есть без спасательных жилетов и касок. С трудом удалось доказать, что наличие спасательного жилета может привести к заклиниванию в узких лазах аварийной лодки. Но насчет касок Георгий Александрович был неумолим, и, я думаю, совершенно прав.  Он дал указание членам аварийной партии срочно надеть каски. Работу приостановили. Все водолазы защитили головы касками. Кроме Толи Трущалова. Когда минут через сорок инженер по ТБ пришел проверить выполнение своих требований, среди мужественных лиц, выглядывавших из-под касок, блестела на солнышке вызывающе голая лысина Анатолия.

Такого стерпеть было нельзя. Маликов встал на береговом обрыве и громко крикнул:

— Трущалов, тебе отдельная команда нужна?

Ответа не последовало.

— Трущалов, сейчас же  надеть каску!

Анатолий повернулся к берегу и обиженно взревел: «А ты мне подбери каску!»

Оказалось, что самый большой размер каски, из имевшихся в наличии, был 58, а голова Анатолия нуждалась в 64-м.

Маликов был не из тех, кто привык отступать.

Он срочно связался с базой снабжения БМП и затребовал оттуда каску 64-го размера.

К сожалению, такой каски не оказалось и у них. Более того, опытные снабженцы высказали большие сомнения в существовании каски такого размера. Они сказали, что люди с такой головой должны носить не каски, а шляпы.

Трущалов так и закончил судоподъемную операцию с беззащитной головой.

Кстати, я и позже не видел его в каске. Наверное, опытные снабженцы оказались правы.

Господа водолазы!

На Ладожском озере в районе Питкяранты мы поднимали затонувший плавкран.

Работы велись на глубинах свыше 30 метров. При таких условиях самочувствие водолазов является объектом особого внимания водолазного врача, водолазного специалиста и руководителя работ. Спуски производились с ВРД, принадлежавшего заказчику.

И вот однажды водолаз почувствовал себя плохо сразу при погружении.  Его срочно подняли. Работу прервали.

Потребовалось сделать анализ дыхательного воздуха.

В тех условиях проблемы с анализом не было, поскольку мы работали у бумажно-целлюлозного комбината. На комбинате в силу характера производства имелась хорошая лаборатория с солидным штатом, состоявшим в основном из очаровательных девушек.

Две такие прелестницы прибыли на водолазный бот с необходимыми причиндалами. Их визит вызвал здоровое оживление среди участников судоподъемной операции. Все, кому надо и не надо, собрались на корме.