Мы — из дурдома - [38]
После этих слов Юра — старый гедонист — щелкнул зажигалкой и неспешно прикурил. Повисла плотная тишина, подкрепленная хрестоматийной немой сценой. Но не успел наш летун выпустить и единого клуба ароматного дыма, как Сова, рискуя порвать свои отяжелевшие легкие, аки пес — грелку, аварийно взвыла:
— Во-о-о-он! Во-о-о-он отсюда! Ты не будешь здесь кури-и-и-ить!
— Буду курить. Здесь. Знаете, почему? Потому что я привык курить в сортире.
— Здесь! Те! Бе! Не! Сор! Тир!
— Что вы говорите, какой еще ебенесортир? — сокрушенно сказал дядя Юра. — Кто бы мог предположить! Ай-яй-я-а-ай! Но — амбре!
И дядя Юра выпустил ноздрями глубинный сизый дым, потом прищурился, пригнулся и посмотрел под трон, на котором восседала мадам Сова.
— Тогда позвольте ремарочку, — продолжил он в полной тишине. — Дело в том, что меня очень настораживают попытки вашей контры перевести разговор в сферу исполнения закона Украины о запрете курения в общественных местах. Но сей-то час мы рассматриваем нарушение закона о выборах народных депутатов, а оно, мадам, влечет за собой ответственность по статье 157-2 УК. Предлагаю вернуться к теме разговора и требую у комиссии ответа по сути вопроса.
— Голоса посчитаны, Аделаида Сергеевна! Участок можно открывать! — заподозрив, что запахло жареным, возвестила Лиска. Наблюдательные наблюдатели на мгновение увидели облезлый хвост, который она в хорошем темпе поджала.
— Минуточку! — сказал дядя Юра. — Где тут у вас пепельница? Cтавлю вас, панове, в известность, что наблюдателями составлен Акт о системных нарушениях на этом участке: вы препятствовали деятельности официальных наблюдателей! — большим прокуренным пальцем одной из рук он указал за спину — туда, где располагалась электоральная зона, и возвысил голос: — А посему до рассмотрения жалобы и до момента выдачи нам протоколов с мокрыми печатями участка никто не покинет. Пепельница, где, я спрашиваю! Где она? Пепельница будет наконец-то? — и легким щелчком стряхнул легкий пепел прямо на объект нелегкого труда избиркомовских уборщиц.
— Вы! Зы! Вай! Те! Ми! Ли! Ци! Ю! — как зауросившее дитя, зашлась укроамериканка мадам Сова. Она перекатила глаза на уставших от алкогольного воздержания коллег и воззвала: — Панове! Господа! Некие политические силы… — но снова ее зримо тряхнула какая-то неполитическая и не совсем чистая сила, она взвыла, как одержимая: — Вы-ы-ыдь отсюда-а-а-а!..
Однако дядя Юра выразился лапидарно. Он сказал:
— Эм! Тэ! Эс! — всего лишь.
Тут же по круглым щечкам брылястой Совы потекли светлые слезинки, она раскрыла клювик и молвила:
— Надіюсь на коротке правління памеранчiв, на Святу Трійцю, мабуть, свічку піду проти них поставлю, та усіх вас прошу теж оцю ідею підтримати, ото буде сила! Всевишній нас почує та прийме відповідні заходи! Прошу Российскую Государственную Думу принять в состав России весь О-нский район города Киева!
Народ окаменел от столь резкого логического виража политдамы, людыны стали похожи на роденовских граждан города Кале. Но ненадолго.
— Ура-а-а! — ликующе вскричали люди электората.
— Составляем коллективные письма на адрес Президента России, товарищи! — демонстрируя стиль и выучку ВПШ, продолжала она. — Пишите: Москва, Старая площадь, четыре, Президенту России… Второе письмо — на адрес Совета Федерации РФ — пишите: Москва, Большая Дмитровка, двадцать шесть… Третье письмо — на адрес Государственной Думы РФ: город Москва, улица Охотный ряд, один!.. Оранжевую команду пиндосов — на Гуантанамо! Ур-р-ра, товарищи!
— Слава Богдану Хмельницкому, объединителю двух братских народов одной православной веры! — подхватила и Лиска. — Оранжевих на кiл, а в пельку — апельсин! Я знала, знала и верила. С Россией — навеки! Слава триединому русскому…
И уже эти ее слова потонули в восторженном реве избирателей, сама она — в объятьях людей, словно бы вышедших из тьмы к свету.
А Юра тем временем уселся на ее место и стал искать в списках адрес троюродного брата — Бойчука Ивана Ульяновича, 1959 года рождения, прописанного… Да мало ли где прописанного, когда живет теперь Иван Ульянович под кустами бузины в чужих огородах.
— Шановни грамадяне! — крикнул он в зал. — Кто знает Ивана Буйчука с этого избирательного участка?
— Схоронили Ваньку, — отозвалось сразу несколько голосов. — Девять уж дней как. А в списках значится!
Со словами:
— Царство ему небесное! — Юра расписался в каком-то табуляре. Потом сказал комиссии: — Ваш покорный слуга! — и с чувством выполненного долга повел Лиску и Сову в кафе, где предложил дамам выпить коньяку и помянуть теплыми словами его неизвестного брата.
— Нам запретили акты подписывать, иначе зарплату не дадут, — влюбленно глядя на Юру, доверительно ухала Сова. — C работы выпрут под зад… хи-хи… мешалкой.
— Так и делаются «демократические и прозрачные выборы», — утешал даму Юра, обнимая ее в районе талии. — Это… норма… модельный стандарт!..
Назавтра Юра Воробьев прочел в одной из украинских газет:
«После этих выборов даже прыжки с парашютом без трусов в заросли кактусов вряд ли вдохновят, не говоря уж о виндсерфинге, фристайле, горных лыжах и прочих игрушках для сытых западных бюргеров. Подумать только, весь избирком одного из участков в полном составе был упакован вчера в одну из элитных психиатрических клиник города Киева…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник включены рассказы сибирских писателей В. Астафьева, В. Афонина, В. Мазаева. В. Распутина, В. Сукачева, Л. Треера, В. Хайрюзова, А. Якубовского, а также молодых авторов о людях, живущих и работающих в Сибири, о ее природе. Различны профессии и общественное положение героев этих рассказов, их нравственно-этические установки, но все они привносят свои черточки в коллективный портрет нашего современника, человека деятельного, социально активного.
ИСХОДТы ищешь до коликов: кто из нас враг... Где меты? Где вехи? Погибла Россия – запомни, дурак: Погибла навеки...Пока мы судились: кто прав – кто не прав...Пока мы рядились -Лишились Одессы, лишились Днепра -И в прах обратились.Мы выжили в чёрной тоске лагерей,И видно оттуда:Наш враг – не чеченец, наш враг – не еврей,А русский иуда.Кто бросил Россию ко вражьим ногам, Как бабкино платье? То русский иуда, то русский наш Хам, Достойный проклятья.Хотели мы блуда и водки, и драк...И вот мы – калеки. Погибла Россия – запомни, дурак, Погибла навеки.И путь наш – на Север, к морозам и льдам, В пределы земные.Прощальный поклон передай городам –Есть дали иные.И след заметёт, заметелит наш след В страну Семиречья.
Николай ШИПИЛОВ родился на Сахалине в 1946 году. Учился и жил в Новосибирске. В четырнадцать лет начал трудовую жизнь. Работал плотником-бетонщиком, штукатуром, монтажником, полевым рабочим, артистом оперетты, корреспондентом районной газеты, областного радио и телевидения, телевизионным режиссером. Рассказы Шипилова были опубликованы в журнале «Литературная учеба», в альманахе «Истоки», «Литературной России», в периодических молодежных изданиях Болгарии. Он участник VII Всесоюзного совещания молодых литераторов в Москве. «Ночное зрение» — первая книга молодого писателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.