— Теперь замедляйтесь, — Себастьян всматривался в монитор, подавшись к нему всем телом. — Медленнее, медленнее. Стоп! Так, мы внутри, отлично, — объявил он.
Мои коллеги пожирали глазами экраны, силясь разглядеть там что-то необычное. На экранах светился нижний отдел позвоночника с торчащим из него сверлом.
— Давайте микроиглу, герр Смолин, — сказал Лурц.
Я отсоединил дрель и взял пинцетом тонкую, словно волос, иглу. В сверле по центру проходило отверстие, в него я микроиглу и вставил.
— Теперь вытягивайте жидкость. Надо всю жидкость вытянуть, — Себастьян помахал рукой, чтобы мне передали шприц.
Кто-то пробежался по настройкам сканера, и небольшая полость в кости стала видна гораздо лучше. Я протолкнул иглу к границе сферической пазухи и втянул её содержимое в шприц. Набралось всего несколько капель прозрачной жидкости.
— Теперь быстрее, герр Смолин, — заторопил меня Лурц. — Не теряйте времени, иначе он погибнет.
Я вытащил сверло и залепил отверстие пластырем. Многочисленные руки коллег перевернули добровольца на спину, запрокинули ему голову и раскрыли рот.
— Давайте, герр Смолин, — нетерпеливо прильнул к монитору Себастьян.
МРТ-сканер уже пододвинули к голове пациента и выставили под нужным углом.
Я примерился и воткнул в мягкое нёбо «змейку» — гибкую иглу, похожую на тончайшую проволоку. Её острый конец можно было направлять в разные стороны. Через полчаса осторожного проталкивания, под несмолкаемый бубнёж «быстрее, герр Смолин, быстрее», я обогнул кости черепа, прошел вдоль гипоталамуса и достиг гипофиза.
— Шприц, — мой голос прозвучал хрипло и неразборчиво, но в руке мгновенно появился шприц с драгоценными каплями.
Одно движение — и жидкость устремилась в гипофиз. На экране было видно, как железа слегка набухла. Спустя секунду кардиомонитор начал тревожно попискивать.
— Это нормально, нормально, — поспешил заявить Лурц. — Тахикардия была у всех, кому я делал эту операцию. Продержится пару дней — и пройдет.
Я выдохнул и трясущимися руками стянул маску с мокрого от пота лица.
— Приберите тут, — небрежно кивнул коллегам Сабастьян, имея в виду торчащую изо рта пациента «змейку». Потом поймал меня за рукав халата и потянул к выходу: — Идемте, герр Смолин, пропустим по пиву.
В столовой научного городка было довольно безлюдно. Я сидел за столиком, все ещё в халате, сжимая холодную банку в руке. Лурц свое пиво перелил в кружку.
— Часто оперируете? — спросил Себастьян, сделав глоток.
— Человека — в первый раз, — невнятно проговорил я. — Мы ставили опыты максимум на шимпанзе. Почему вы были против?
Старческая рука, покрытая пигментными пятнами, поднялась в воздух и помахала указательным пальцем перед моим носом:
— Это потеря времени, ваши шимпанзе. Я не обезьянам операции двадцать шесть лет назад делал. Знаете, герр Смолин, что было в Южной Индии двадцать шесть лет назад?
— Знаю, — я нахмурился и глотнул из банки.
Лурц мой ответ проигнорировал.
— Лихорадка Пондичерри, — со значением произнес он. — Слыхали? Два миллиона жертв. А кто нашел лекарство? Я, — Себастьян с самодовольным видом откинулся на спинку стула.
— Об этом писали все научные журналы, — кивнул я. — Только наше оборудование позволило бы провести эту операцию быстрее и без риска. Внесли бы описание в программу, робот сделал бы все остальное.
— Там всех этих новомодных штуковин не было, — отмахнулся Лурц. — Никаких медицинских роботов, «змеек», а временами и света. Мне приходилось делать трепанацию черепа и инъектировать гипофиз почти вслепую. Мой ассистент сделал светильник из обрезка оптоволокна и фонарика, чтобы хоть что-то видеть в толще мозговых тканей.
— Разве ВОЗ вам не помогал?
— Поставки контролировала армия Южной Индии. До нас доходили жалкие остатки. Тяжелее всего было с водой. Литровая бутылка на человека в день. При сорокаградусной жаре и стопроцентной влажности, — голова старика слегка покачивалась из стороны в сторону, морщинистые складки под подбородком колыхались. — Никогда не участвуйте в войнах, герр Смолин.
— Я и не собираюсь, — хмыкнул я.
— Там происходят ужасные вещи, ужасные, — глаза Лурца подозрительно заблестели.
Я счел за лучшее сменить тему:
— Как думаете, сколько времени займут наши испытания?
— Вы, должно быть, хотите узнать, когда до руководства «Майер Холдинг» дойдет, что все работает именно так, как я и говорил?
— М-м…
— Это целиком зависит от их интеллекта.
— И на сколько вы оцениваете их интеллект?
— Хе! Лет на пять, — Себастьян одним глотком допил свое пиво и стукнул кружкой по стеклянному столу. — Думаю, мы с вами сработаемся, герр Смолин. С завтрашнего дня будете моим заместителем…
— Почему Лурц не применил на себе свой метод? Ведь тогда бы он перестал стареть.
— Тот факт, что подобная операция — ключ к бессмертию, стал известен только в две тысячи семьдесят четвертом году. Пациенты Себастьяна были простыми людьми из бедной страны, охваченной войной. Они не часто проходили медобследование. А сам Лурц к этому времени уже сильно состарился, он не перенес бы операцию.
— Когда вы убедились, что метод дает необходимый результат, что вы в тот момент подумали? Возникло ли у вас желание провести операцию своим близким людям, друзьям, родственникам? Себе?
