Мы бессмертны! Научные доказательства Души - [133]

Я верю в то, что сам по себе этот случай был крайне неожиданным для них. В отличие от первой операции Хирург не зашел ко мне в реанимацию, а когда меня подняли в палату, не пришел ставить вакуум-насос на дренаж (его поставил ассистент). Я понял, что Хирургу очень не хочется объясняться со мною. Тем не менее минут через пять после ассистента он все же пришел. Если бы он был сукиным сыном, то у него было два варианта отбрехаться.

Во-первых, перед операцией я подписал два документа, в одном из которых согласился с тем, что в ходе операции могут быть осложнения, а во втором с тем, что в ходе анестезии могут быть осложнения. Считаю подобные документы позором медицины, но они введены во всех больницах. И Хирург мог запудрить мне мозги медицинской терминологией со ссылкой на то, что я сам согласился с таким рискованным вариантом развития событий. (Потом прочел в своем выписном эпикризе: «23.07.2009 рестернотомия: ушивание дефекта стенки маммарного шунта».)

Во-вторых. Сам Хирург наверняка делал только самую ответственную часть операции, остальное делали ассистенты, и он мог свалить вину на подчиненных.

Однако Хирург не сделал ни того ни другого. Он честно развел руками:

— Я не знаю, как это произошло. В моей практике ничего подобного никогда не было. Это какое-то наваждение, и я по-другому не могу это объяснить. (Кстати, в этот день было солнечное затмение.)

Мне даже стало его жаль, хотя у меня никаких оснований к этому не имелось — вторая операция здоровье мне никак не улучшила. Однако не ошибается тот, кто не работает. Да, ошибаться нельзя, но жизнь есть жизнь. Да, прощать ошибки тоже нельзя, но отнестись к ним с пониманием можно, а в случае с добросовестным и честным работником — и нужно. Скажем так — я отнесся к ошибке Хирурга с пониманием.

В этом плане не могу не отвлечься на дискуссии о необходимости суда народа над избранными органами власти. Оппоненты этого закона, мечтающие попасть во власть, но осознающие, что из-за своей глупости и подлости они наделают во власти такого, что народ обязательно их накажет, противятся этому закону. Противятся в том числе и потому, что наш народ якобы глуп и подл, посему несправедливо накажет даже невиновную власть, а уж совершившую ошибку власть накажет непременно.

Но я ведь тоже народ, вот и возьмите в пример меня. Против моего здоровья совершена ошибка и здоровью нанесен ущерб, а я тем не менее не хочу, чтобы совершившие ее были наказаны. Каков отсюда вывод? Если народ в большинстве своем состоит из таких, как мои оппоненты в вопросе ответственности власти, то он накажет власть и за добросовестную ошибку, а если народ в большинстве своем состоит из таких, как я, то оставит добросовестную ошибку власти без последствий. Отсюда совет оппонентам — поменьше болтайте на людях о своей демократичности, чтобы как можно меньше народу было похоже на вас.

Но пора уже заняться и Тем светом.

В момент смерти

Если бы был задуман эксперимент по введению людей в клиническую смерть с последующим их оживлением, то я, казалось, был бы для этого идеальным разведчиком, поскольку очень много знаю об этом. Я изучил и «Жизнь после смерти» Моуди, и различные описания воспоминаний умиравших людей, сделанных как ими самими, так и реаниматорами и психологами. Из этих описаний следовало, что умирающего охватывает чувство эйфории, что умирающие как бы влетают в туннель с ослепительным светом в конце. Что умирающие видели операционную сверху, видели себя на операционном столе и делающих операцию хирургов, слышали их разговоры. Причем то, что умирающий в состоянии клинической смерти слышит разговоры хирургов, похоже, признано и интересующимися этим вопросом реаниматорами, во всяком случае, такие реаниматоры рекомендуют не говорить ничего такого, что могло бы расстроить пациента в состоянии клинической смерти.

В конце концов, я сам автор гипотезы о том, что человек не умирает со смертью тела.

По этой же причине я и очень плохой разведчик, поскольку могу какой-то свой бред, состоящий из обрывков того, что уже есть в моей памяти, выдать за реальность. Я это понимаю, но мне самому нужна истина, а не ее видимость, поэтому в том, что я пережил, я сам сомневался больше читателей. Сомневался сначала в том, что это было, — реальность или сон, бред?

Начну свое сообщение с того, что невольный эксперимент с введением меня в клиническую смерть получился классическим: сначала мне сделали операцию без клинической смерти, а через два дня практически такую же, но уже с нею. В первой операции мне провели наркоз и этим немедленно вырубили сознание, в результате я провалился в небытие, из которого начал возвращаться только после операции. Во второй операции я потерял сознание; мне усилили эту потерю проведением наркоза; при остановке сердца и наступлении клинической смерти сознание мне вернулось; далее мое тело вернули к жизни, и я снова потерял сознание, которое анестезиологи вернули по окончании операции.

Специально подчеркну, что «под термином «наркоз» понимается именно общее обезболивание организма. …Краеугольным камнем данного вида обезболивания является именно выключение сознания (narcosis — засыпание)»