Мы бессмертны! Научные доказательства Души - [132]

Спустя некоторое время распахнулись двери реанимации, весело загрохотали колеса, и моя сиделка Валя с подругой выкатили мою кровать из палаты на 6-м этаже. Не знаю, это ритуал или это имеет и какой-то медицинский смысл, но вниз в операционные и реанимацию больных спускают на каталках — носилках на колесах. А вот забирают больных из реанимации (куда попадают после операции) на кроватях больных из палат, при этом кровати заново перестилают свежим бельем и выглядит это как-то торжественно. Кровать подкатили и поставили рядом впритык с моей кроватью в реанимации, Валя сообщила мне, что она позвонила жене, и жена уже выехала в больницу. Реаниматор отключил меня от своих систем и приборов и помог сиделкам перетащить меня на мою кровать. При этом в своей грубоватой манере (вернее, манере «понаехали тут») потребовал, чтобы я и сам переползал, помогая себе целой ногой.

А затем произошло то, что меня удивило и тронуло. Дело в том, что я уже второй раз уезжал из этой реанимации, кроме того, я видел, как выезжали другие больные, и всегда это было при молчании персонала реанимации. А тут, как только моя кровать, толкаемая сиделками, двинулась к двери, Реаниматор, а с ним еще какие-то подоспевшие врачи начали громогласно и зло меня ругать, «выгоняя» из реанимации: «Хулиган! Интеллигент! Ишь, что выдумал! А еще в очках! Чтоб ноги твоей у нас больше не было!»

Не трудно было догадаться, что это ритуал прощания с пациентом, которого реаниматоры успели вытащить из лап смерти. Реаниматоры таким оригинальным способом желали мне, чтобы я никогда больше не попадал в подобную ситуацию.

Спасибо, мужики! Спасибо, сестрички!

Об ответственности

В отделении происшествие со мною наделало переполоху, и я на пару дней стал своеобразной звездой местного значения. Хирурги избегали меня, возможно, чтобы избежать моих вопросов, возможно, из суеверия, поскольку складывалось впечатление, что они меня побаиваются. Во всяком случае, врач-кардиолог, лечившая меня в послеоперационный период, во время первого же обхода подошла к моей кровати со словами:

— Ну, как себя чувствует наш пугатель хирургов?

Однако, как сообщали медсестры, случай со мною перепугал не только хирургов. Младший медперсонал рассказал мне подробности произошедшего со мной, но поскольку реальных свидетелей было мало, то рассказы порою сильно отличались и становились похожими на легенды. Так, санитарка рассказывала, что когда я потерял сознание, Хирург выбежал из перевязочной, оставив меня на медсестру Татьяну Розанову, но она, оставшись одна и понимая, что меня нужно срочно доставить в реанимацию, была не в состоянии зафиксировать откатывающуюся от стола каталку, чтобы, как это принято, перетащить меня на нее. Тогда она подняла меня со стола на вытянутых руках и переложила на каталку. При этом она подорвалась, но погнала каталку со мною к лифтам, чтобы спустить меня в реанимацию. При этом мой ангел-хранитель был со мною, поскольку лифт, которого обычно приходится ждать минут по 10, сразу же открылся.

Однако в реальности все было несколько не так.

Я расспросил участников — Таню, а потом и вернувшуюся с выходных Валю Шеин. На самом деле Хирург действительно выскочил из перевязочной, но он скомандовал Вале вкатить из коридора каталку в перевязочную. Однако здесь две женщины были не в силах перетащить меня на откатывающуюся от операционного стола каталку. «А вы белеете, и я поняла, что вы умираете», — говорила Таня. И она прижала каталку к операционному столу телом, легла на каталку животом, просунула под меня руки, рывком приподняла меня (до больницы мой вес был 95 кг) и перетянула на каталку. Она действительно подорвалась при этом. В это время в перевязочную вбежал хирург, о котором младший медперсонал говорит, что в критические моменты он всегда оказывается в нужном месте. И он уже вместе с Таней начал толкать каталку к лифту. А вперед побежала Валя и нажав кнопку лифта, начала барабанить в стальные двери, давая понять лифтеру, что он нужен именно на этом этаже. Других способов оповестить лифтера в этой больнице нет. Когда они вкатили каталку со мною в операционную на 2-м этаже, там меня уже ждали реаниматоры, а следом вбежал Хирург с ассистентами. Валя сообщает, что меня пытались переложить на операционный стол, но Хирург скомандовал: «Не успеваем! Оперируем на каталке!»

Скорее всего, это наиболее вероятная версия событий, но не могу не отдать должное молодой (28 лет), высокой, широкой в кости, но очень стройной женщине — медсестре Татьяне Розановой. Ее отчаянная самоотверженность сэкономила мне, возможно, всего лишь минуту жизни, но если учесть, что клиническая смерть длится от силы пять минут, то это очень-очень много — это вполне могло оказаться спасительным для меня или, по крайней мере, для моего интеллекта, который в противном случае пришлось бы долго ремонтировать.

Разобрался я и с тем, что со мною произошло, — при извлечении дренажа была порвана стенка одного из поставленных мне на сердце шунтов. А шунт — это артерия, и из нее началось мощное внутреннее кровоизлияние. Иными словами, хирурги совершили ошибку.