Мы бессмертны! Научные доказательства Души - [131]

Надеюсь, вам стало понятно, что за вопрос задал мне хирург — подтверждение чему он хотел получить моим ответом, — а я понял это сразу и ответил ему вопросом на вопрос:

— Что именно я должен вспомнить?

Он слегка задумался:

— Как меня зовут?

Для меня это был коварный вопрос «на засыпку». Дело в том, что это мой недостаток — я плохо запоминаю имена и мне надо долго общаться с человеком, чтобы его имя прочно отложилось в моей памяти. А я этого хирурга лишь однажды остановил в коридоре отделения, чтобы что-то узнать, при этом я из вежливости сначала узнал его имя, но тут же это имя и забыл. Но помогло другое свойство моей памяти — в критические моменты быстро вспоминать нужную информацию, и я практически автоматически ответил абсолютно точно:

— Максим Юрьевич.

По лицу молодого хирурга было видно, что он явно обрадован, на этом он мое тестирование закончил, развернувшись и побежав докладывать Хирургу, что я не только живой, но и с моими мозгами все в порядке и крыша у меня не поехала.

Через некоторое время после того, как меня привели в сознание, мне стало холодно (все же я потерял много крови), и я позвал медсестру — молодую симпатичную женщину. Она тут же сходила, принесла второе одеяло и укрыла меня. Потом я попросил воды, она принесла мне бутылочку с коктейльной соломинкой, но дала сделать всего пару глотков:

— Вам будет плохо.

Действительно, меня некоторое время от выпитой воды тошнило. Потом я попросил ее поднять мне изголовье кровати, чтобы лучше видеть происходящее. Но она опустилась к ее подножью и послышался шум вращающихся штурвалов, в итоге не изголовье кровати поднялось, а опустилась та часть кровати, на которой лежал мой таз, и в результате верхняя часть моего тела приподнялась, но лежать стало гораздо удобнее, чем с просто приподнятым изголовьем. Короче, хотя и не часто, но я просил сестричку о том или сем и она без разговоров выполняла просьбы даже лучше, чем я об этом просил.

Но вот она подошла ко мне со шприцами ввести через катетеры лекарство. Она была взволнована произошедшим со мной, ей хотелось поделиться, а я был нужным собеседником. Увидав, что я не сплю, она сообщила:

— У вас сегодня второй день рождения — вас чудом спасли, Хирург так переживал, что после операции его самого пришлось приводить в чувство — мы делали ему уколы.

Надо сказать, что я какое-то время был несколько отупевшим, кроме того, погруженным в собственные переживания от увиденного мною во время клинической смерти, поэтому эта информация меня не сильно взволновала, но, чтобы не молчать, я спросил:

— Как вас зовут?

— Я тут ни при чем, — уклонилась сестричка от ответа, — вас спасла медсестра Таня Розанова.

Из-за своего отупения я и эту информацию пропустил как-то мимо ушей, кроме того, она казалась и маловероятной — как меня при таком количестве врачей могла спасти медсестра?

Между прочим, реанимация была очень посещаемым местом, сюда часто заходили и хирурги, и врачи других специальностей, вызываемые для консультаций. Правда, моя, стоящая несколько на отшибе, кровать особым вниманием не пользовалась, но тем не менее как-то сквозь дрему и прикрытые веки увидел двух эскулапов в белом, подошедших и ко мне. (Почему-то мне кажется, что это были анестезиологи.) Для понимания их диалога напомню, что я потерял два литра крови, в луже которой и лежал какое-то время. Кровь намочила мне волосы на голове и, засохнув, образовала култых, и только через два дня жена исхитрилась и помыла мне голову так, чтобы не замочить рану. Короче, прическа у меня была далека от модельной. Врачи осмотрели показания приборов у меня за головой, а потом перевели взгляд и на меня.

— Какой-то он уж очень всклокоченный, — с явным сочувствием заметил один.

— И ты бы на его месте был всклокоченным, — резонно ответил второй.

Меня же занимало то, что я видел во время клинической смерти, поэтому в очередной подход ко мне Реаниматора я его спросил:

— Мне дали наркоз до вливания мне крови или после?

Реаниматор очень удивился вопросу и, возможно, от неожиданности сразу ответил:

— Конечно до!

Я не стал объяснять ему, почему я об этом спросил, и тут же уточнил, как выглядит консервированная кровь. Он, по-прежнему недоумевая, описал ее вид, а я снова не стал объяснять, зачем мне это надо знать. На этом наш разговор закончился.

Утром по реанимационному отделению двинулся с обходом заведующий отделением, по мнению некоторых, третий, если не лучший Хирург-кардиолог России. С ним было до десятка эскулапов свиты. Ко мне он подошел последним, я услышал сделанный ему доклад: «Это тот самый!» Заведующий отделением внимательно осмотрел оба моих рентгеновских снимка, показания приборов за моей головой, затем, как мне показалось, с сочувствием взглянул на меня. Я в ответ развел руками, он усмехнулся и молча пошел к выходу. При этом один из эскулапов воровато сунул руку мне в кровать и покрутил мою пятку. Эта его выходка меня сначала озадачила, но потом я вспомнил поверье, что если прикоснуться к спине горбуна, то это приносит удачу. Учитывая видимое суеверие хирургов, я, вернее, моя пятка в данном случае вполне могла играть роль спины горбуна. Но обход заведующего был удачным для меня — он распорядился поднимать меня в отделение.