Музыканты в зеркале медицины - [8]

Во время этих каникул Фредерик по предписанию врачей должен был постоянно есть ячменный отвар, пить настой из поджаренных желудей, проводить много времени на свежем воздухе и много спать — типичные в те времена рекомендации пациентам, склонным к бронхиальным катарам. Действительно, в своих письмах Шопен часто жаловался на насморк, простуды и воспалительные процессы верхних дыхательных путей. Не исключено, что именно по причине слабого здоровья ему долго не разрешали посещать школу и до 13 лет он обучался дома. Однако было бы неверным представлять себе маленького Фредерика несчастным болезненным дитятей — по воспоминаниям современников, он был веселым мальчиком, которого все любили и который ни в чем — будь то театральные представления в пансионе пани Шопен или мальчишеские забавы на природе во время каникул — не уступал своим сверстникам.

В 1826 году он впервые заболел серьезно. После многодневного карнавала у него сильно заболела голова и отекли шейные лимфатические узлы, вследствие чего он на много дней оказался в постели, чему имеется письменное подтверждение. Доктор Ремер прописал пиявки на шею, доктор Мальч — рвотное и различные диетические мероприятия, выполняя которые, Фредерик «как лошадь набивал брюхо овсяной кашей». Не подлежит сомнению, что сопротивляемость его организма в это время оставляла желать лучшего. В этом сыграли свою роль и ночные занятия композицией, и частые приглашения в варшавские салоны, и напряженная подготовка к выпускным экзаменам в лицее. Хрупкая конституция Фредерика уже сама по себе была источником постоянных волнений отца, так как «он был очень нежным и по малейшему поводу проливал слезы».

12 февраля 1826 года Фредерик написал своему другу Яну Бялоблоцкому, прикованному к постели неизлечимым костным туберкулезом: «Все болеют, и я тоже. Ты, быть может, думаешь, что все это я нацарапал, сидя в кресле; это не так, все это происходит на одеяле, голова втиснута в ночной чепец, потому что она болит уже четыре дня, не знаю почему. На шею мне поставили пиявки, потому что у меня отекли железы, и наш доктор Ремер говорит, что это катаральное раздражение». Похоже, однако, что меры, принятые домашними врачами, оказались не слишком эффективными, поскольку и четыре месяца спустя юный пациент писал о том, что он «болен». После того, как Фредерик успешно сдал выпускные экзамены в лицее, серьезно заболела его сестра Эмили, и было решено направить Фредерика и Эмили под присмотром матери и сестры Людвики на курорт Бад-Райнерц в Нижней Силезии. Судя по всему, болезнь Эмили к этому моменту достигла уже весьма опасной стадии, и в Бад-Райнерце у нее имели место симптомы открытого туберкулезного процесса. Фредерик же поехал на курорт в роли выздоравливающего и сопровождающего. Именно об этом свидетельствуют два концерта, данные им в пользу детей-сирот, принесшие ему значительное признание публики. С другой стороны, врачи запретили ему принять участие в восхождении на близлежащую невысокую гору — это свидетельствует о том, что состояние его здоровья в целом было не на высоте. Был ли Шопен к этому моменту болен туберкулезом, мы уже никогда с полной достоверностью не узнаем, однако это вполне вероятно, тем более, если принять во внимание близкий контакт с сестрой, у которой в то время процесс принял открытую форму. В пользу такого предположения говорит и отек шейных лимфатических узлов зимой того года.

Хотя Фредерик не чувствовал себя явно больным, но с 3 августа по 11 сентября 1826 года он прошел курс водолечения и лечения молочной сывороткой в Бад-Райнерце. В то время лечение туберкулеза сывороткой было очень популярно, и мы располагаем описанием этой процедуры, принадлежащим перу самого Шопена:

«Уже две недели я добросовестно пью сыворотку и местную воду. Наверное, я теперь должен выглядеть немного лучше, так как стал жирным и ленивым. Совсем рано, не позднее шести, все больные собираются к источнику. Здесь гуляющих курортников… встречает жалкий духовой оркестр. Лечебница (Сывороточная лечебница Марголла) связана с городом прелестной аллеей, и прогулка продолжается часов до восьми, в зависимости от того, сколько кружек кому положено выпить с утра. Затем следует завтрак, после завтрака я иду на прогулку, гуляю до 12, а затем, пообедав, вновь иду к источнику — значит, снова мерзкая музыка — вот так и проходит день до вечера. Мне полагается после обеда только два стакана воды из горячего источника, поэтому я возвращаюсь рано, ужинаю и ложусь спать».

Похоже, что лечение все же пошло ему на пользу. Вот что Шопен написал в августе 1826 года своему учителю Йозефу Эльснеру: «Свежий воздух и сыворотка, которую я усердно поглощал, настолько восстановили меня, что я теперь совсем не тот человек, каким был до отъезда из Варшавы». В Варшаву он возвратился отдохнувшим и заметно окрепшим, но, тем не менее, ему по-прежнему приходилось принимать лечение, назначенное доктором Мальчем. Это лечение предусматривало преимущественно неспецифические общеукрепляющие мероприятия: физические движения на свежем воздухе, овсяную кашу и минеральную воду. На будущий год была запланирована еще одна поездка на курорт, что не представлялось Фредерику особенно заманчивым, как можно судить из его письма Яну Бялоблоцкому от 26 ноября 1826 года: «Мне сказали, что в будущем году мне придется снова съездить на воды, по меньшей мере pro forma, до этого, правда, еще далеко, но по мне лучше бы, скажем, в Париж, чем на богемскую границу».