Музыкальная шкатулка - [5]

— Что случилось? — тихо спросил Тим. — Мучает совесть?

— Да. Мне не следовало приходить сюда сегодня. Хейзл в последнее время много болтает о нашей свадьбе.

— Это тебя удивляет?

— Да нет.

— Ты обещал жениться на ней?

— Нет.

— Тогда почему ты чувствуешь себя виноватым? Хейзл уже большая девочка, — она прекрасно знает правила игры. — Тим подмигнул хорошенькой брюнетке, которая строила ему глазки.

— В прежние времена был весьма разумный обычай — заключать браки на деловой основе. Никаких безумных идей насчет того, чтобы быть вместе каждую минуту, знать мысли другого. — Говоря это, Ник наблюдал за Хейзл, развлекавшей гостей историей, которая, видимо, казалась им смешной.

Она определенно красивая женщина. Высокая, стройная, хорошо сложенная. Умная, интересная, страстная. Но в то же время, властная и требовательная, и наверняка постарается подавить его. В жизни Ника уже было нечто подобное.

Нет, он поступает правильно, решив порвать с Хейзл. Он намерен жениться опять, потому, что хочет иметь детей и семейный очаг. Но на этот раз выберет себе жену, используя ту же стратегию, которая приносила ему успех в бизнесе.

Образ хрупкой девушки, с которой Ник беседовал сегодня, всплыл в его памяти. Он представил ее такой, какой она выглядела утром, — тихой и милой, с волосами цвета солнечного света и глазами оттенка подмороженных листьев, внимающей его словам, припомнил спокойное достоинство и ум, светившиеся в серо-зеленых глазах.

Она явно не поверила, когда он изложил причины, по которым выбрал ее для написания статьи. Но, высказав все разумные возражения, все-таки приняла это предложение. Как только она поняла, что Ник не изменит своего решения, она не стала спорить дальше. Это укрепило веру Ника в то, что Клер Кендрик благоразумна и рассудительна, что она из тех, кто прислушивается к голосу разума, из тех, кем можно управлять.

Ник улыбнулся в предвкушении любовной истории. Любопытно, оправдаются ли его ожидания в отношении Клер? Несколько следующих недель должны показать, не ошибся ли он в расчетах. Это будет очень интересно…

2

Клер крепче сжала ладонь матери, стараясь подавить мучительное чувство сострадания. Глаза Китти, так называла себя мать, такого же мягкого серо-зеленого оттенка, как и глаза дочери, светились сознанием.

— Как ты сегодня, мама? — спросила Клер. Мать улыбнулась спокойной, нежной улыбкой.

— У Китти новое платьице, — с детской ужимкой сказала она, приподнимая край юбки белого в розовую полоску платья.

Это платье мать купила, по крайней мере, десять лет назад, жарким августовским днем. Отец Клер тогда сопровождал «своих милых девочек» в прогулке по магазинам. Клер вспомнила, какой гордостью светились отцовские глаза, когда он смотрел, как кружится его красавица Китти в новом платье. Грусть горько-сладких воспоминаний сжала сердце Клер. Джон Кендрик безумно любил свою жену и обожал дочь, но не был достаточно предусмотрителен, чтобы обеспечить их жизнь в случае, если с ним что-либо случится.

— Да, это красивое платье, — покорно сказала Клер, с трудом подавив вздох.

Улыбка по-прежнему блуждала на лице Китти, но ее внимание уже переключилось на дверь, из-за которой раздавались смех и голоса.

Клер уже в тысячный раз задавалась вопросом, насколько правильно мать воспринимает реальность? Иногда она отвечала на вопросы с почти взрослой логикой, но нередко реагировала, как ребенок или не реагировала вообще. Врачи говорили, что мозг Китти поврежден, а умственные способности находятся на уровне двухлетнего ребенка. Хотя за последние два года у нее восстановились все природные женские инстинкты. Она флиртовала с врачами и принимала кокетливый вид, стоило рядом появиться мужчине. За шесть лет болезни матери Клер повидала всякое. Китти то обиженно дулась и не хотела разговаривать, то капризно требовала помощи, чтобы всего-навсего застегнуть пуговицы. То с утра до вечера подкрашивала лицо, — а она не могла и дня прожить без косметики, — то не помнила, как завязать шнурки.

Беда произошла во время несчастного случая, когда отец погиб, а мать получила тяжелую травму. Вначале Клер пыталась держать мать дома, но ничего не получилось. Китти оставляла включенный чайник, уходила из дома и часами бродила где-то. Могла порезать палец, отрезая хлеб, обжечься, прикоснувшись к конфорке или утюгу Могла выйти на улицу в одном белье и не находила ничего зазорного в том, чтобы ходить по дому голой.

Скоро Клер поняла, что надо что-то делать. Но что? Для присмотра за Китти требовалась сиделка, желательно хорошо обученная медсестра. У Клер не было на это средств. И хотя частная лечебница «Пайнхэвен» была дорогой, индивидуальный уход был еще дороже. Поэтому Китти переехала в «Пайнхэвен», а Клер научилась жить с печалью и чувством вины, которые она пыталась успокоить, навещая мать несколько раз в неделю. И все же Клер таила надежду, что когда-нибудь мать поправится.

Китти начала негромко напевать. Дочь в тоске прикусила нижнюю губу и стала смотреть в окно, в которое стучал нудный дождик. Какой унылый день, думала она. Совсем, как моя жизнь. Правда, Клер не любила жалеть себя. Наоборот, она старалась в любой жизненной ситуации найти положительные моменты. У нее хорошая работа, она молода и здорова. Ей помогают тетя Сузанн и дядя Дэйл, и у нее есть несколько преданных друзей.