Мужские прогулки. Планета Вода - [66]
Филипп щелкнул тумблером, и тесное пространство квартиры заполнили широкие раздольные звуки русского романса. Михаил Михайлович приподнял голову от подушки. Ему казалось, будто, отрываемый от земли, он расправляет прозрачные крылья и, подымаясь, парит в гудящем воздухе, заполненном, забитом до отказа мощным басом, замиравшим от собственной силы и красоты. «Промчааааа-ааа-л-л-л-ся без возврата тот сладки-оооо-ий миг, его забыли вы…»
Все в Михаиле Михайловиче, от волос до кончиков ногтей, пело, сливаясь с чужими проникновенными, ставшими как бы своими, вытолкнутыми как бы собственной грудью, звуками. И, возносясь вместе с чужим голосом до холодных ослепительных высот, он начинал задыхаться от отсутствия воздуха. «Но смерть близка, близка моя могила, когда умру-уу-уу-уу-уу под тихий шу-уу-уу-мм-мм-мм травы…»
Обычно стеснявшийся своей склонности к возвышенным чувствам, к выспренности мысли, Михаил Михайлович сейчас дал себе волю. Не сдерживаясь, не скрывая растроганности и повлажневших глаз, он откинулся на подушки и, задыхаясь, повторял взволнованно:
— Боже мой, боже мой, боже мой…
Иван сочувственно поглядывал на него.
— Ты знаешь, ничего, — сказал он. — Я не любил раньше романсов. Но знаешь — ничего!
— К настроению попали, — заметил Филипп.
— Хороший тенор ценится выше, — отозвался из кухни Семен. — Тенора богаче.
Филипп заспорил:
— Дело не в характере голосов, а в мастерстве. Разве полнозвучный бархатный баритон хуже тенора или баса? Важно совершенство голоса. Красота тембра, гибкость, филигранность отделки, богатство модуляций, тонкая нюансировка…
— Не-ет, братцы вы мои, — с упрямством новообращенного стоял на своем Иван. — Что-то есть такое в русских басах. Некое, я бы сказал, колдовство. Соответствие каким-то сокровенным струнам души русской… чему-то неутолимому, что всегда было, есть и пребудет в нас…
В комнату заглянул раскрасневшийся Ганька.
— Ох, там такое… пальчики оближете! Алешка твой просит, дать?
— Я тебе дам! — возмутился Иван и устремился на кухню. — Черти, невежды бездетные! Напоите мне ребенка неизвестно чем!
За столом сидел Алешка и, отдуваясь, пил из огромной глиняной кружки молоко.
— Я не люблю молоко, а они по́ют и по́ют! — пожаловался он отцу. — А я напоился и спать хочу. Давай домой поедем!
— Сейчас поедем, сейчас поедем, милый! — Иван подхватил сына на руки, и тот сразу затих, сонно отяжелел на его руках. Он понес Алешку в комнату, уложил в кресло и укрыл пледом, а сам принялся названивать по телефону, заказывая такси. Но тут налетели Ганька с Филиппом, вырвали трубку из рук, стали уговаривать задержаться еще хоть на полчасика.
— Не могу, — отнекивался Иван, — домой надо. Пора мне.
В это время из кухни с торжественным видом появился Семен и внес благоухающую кастрюлю с горячим глинтвейном. Все горячо зааплодировали. Иван страдальчески поморщился и сказал:
— Ну ладно, останусь. Но только на полчасика!
Наполнили бокалы, каждый добавил себе кусочки мелко нарезанной дыни, не торопясь, мелкими глотками пили…
— Ух, хорошо как! — с неумеренным чистосердечным восторгом воскликнул Ганька. — И вообще давно так душевненько не сидели!
— Устами младенца… — резюмировал Филипп.
Иван, разомлев от выпитого, благодушно улыбался, поглядывая на спящего сына, переводил взгляд на часы.
— Поздно уж, — говорил Ганька умоляющим тоном. — Не ломай компанию! Да и Алешке сон не тревожь… Утром домой придешь — так даже лучше!
— Куда спешишь? — с энтузиазмом откликнулся и Семен. — Время — не деньги, его всегда хватает!
Филипп в ту же секунду распрямился, как клинок, и бросился в бой.
— Ты ошибаешься, дорогой, как обычно. Время сегодня — самая дорогая вещь, которая к тому же постоянно дорожает. Спрос на время растет с невиданной быстротой.
— Ну да… при таком коротком рабочем дне, при обилии машин?
— Зато дороги одни сколько пожирают времени…
— Не перебивайте, что за дурная привычка! Дайте сказать Высшей науке!
— Спорю, Высшая наука непременно сведет все к женщинам!
— А кстати, уж если речь зашла о женщинах… Как вы думаете, почему некоторые западные актрисы, без особых талантов, стали суперзвездами?
— Ну, что я говорил? Ха-ха!
— Система рекламы…
— Послушай, какой ты врач, братец ты мой, если не можешь вылечить насморка?
— Так вот, сработал фактор времени, — продолжал Филипп. — Когда говорят о добродетельных женщинах, мужской ум пропускает такие сведения мимо ушей — на добродетельную уйдет уйма времени. А когда говорят о легкомысленной, в мозгу запечатлевается номер телефона. Образ доступности соответствует нашему отношению ко времени. Вот объяснение феномена сексбомб.
— Нет, а что я говорил? Не говорил я разве, что он все равно заговорит о женщинах?! Ха-ха-ха!
— Нет, что за люди! Не дадут послушать умного человека!
— Дайте сказать!
— Погоди! Да погоди же!
— Итак, свободного времени у нас становится меньше, а спрос на него больше. Усвоение нового отношения к затратам и учету времени становится сегодня одним из показателей ценности человека как личности.
— Тут я согласен. Время стало, братцы вы мои, не только экономическим фактором…
— …но и нравственным. Человек ценится по тому, как он использует свое и чужое время.
Сборникъ разсказовъ на старославянскомъ языкѣ съ многоплановой сюжетной линіей и суммой жанра хронооперы (путешествія во времени), былички (деревенская мистика) и альтернативной исторіи Совѣтскаго Союза. Межполовая романтика присутствуетъ.
Признанная королева мира моды — главный редактор журнала «Глянец» и симпатичная дама за сорок Имоджин Тейт возвращается на работу после долгой болезни. Но ее престол занят, а прославленный журнал превратился в приложение к сайту, которым заправляет юная Ева Мортон — бывшая помощница Имоджин, а ныне амбициозная выпускница Гарварда. Самоуверенная, тщеславная и жесткая, она превращает редакцию в конвейер по производству «контента». В этом мире для Имоджин, кажется, нет места, но «седовласка» сдаваться без борьбы не намерена! Стильный и ироничный роман, написанный профессионалами мира моды и журналистики, завоевал признание во многих странах.
Россия, наши дни. С началом пандемии в тихом провинциальном Шахтинске создается партия антиваксеров, которая завладевает умами горожан и успешно противостоит массовой вакцинации. Но главный редактор местной газеты Бабушкин придумывает, как переломить ситуацию, и антиваксеры стремительно начинают терять свое влияние. В ответ руководство партии решает отомстить редактору, и он погибает в ходе операции отмщения. А оказавшийся случайно в центре событий незадачливый убийца Бабушкина, безработный пьяница Олег Кузнецов, тоже должен умереть.
Ремонт загородного домика, купленного автором для семейного отдыха на природе, становится сюжетной канвой для прекрасно написанного эссе о природе и наших отношениях с ней. На прилегающем участке, а также в стенах, полу и потолке старого коттеджа рассказчица встречает множество животных: пчел, муравьев, лис, белок, дроздов, барсуков и многих других – всех тех, для кого это место является домом. Эти встречи заставляют автора задуматься о роли животных в нашем мире. Нина Бёртон, поэтесса и писатель, лауреат Августовской премии 2016 года за лучшее нон-фикшен-произведение, сплетает в едином повествовании научные факты и личные наблюдения, чтобы заставить читателей увидеть жизнь в ее многочисленных проявлениях. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.