Мужские прогулки. Планета Вода - [181]

Обликов встал и, поколебавшись, протянул руку. Охотников вскочил и, тоже поколебавшись, пожал протянутую руку.

— Подписали? — раздался за спиной блеющий голос секретарши.

Обликов не отвечал. Он стоял у окна и задумчиво глядел на белую, с мочалисто высохшей травой меж бетонными плитами дорогу, по которой размашисто удалялся от студии несостоявшийся сценарист. В течение всего разговора Обликову нестерпимо хотелось поговорить о стиле своего руководства, о том, каким видят этот стиль другие, молодежь, например. Но не спросил. В конце концов, что хорошего может сказать человек, с такой безоглядной легкостью и свободой написавший о своем неодобрении его стиля руководства. Как завидовал сейчас Петр Викторович этой молодой свободной безоглядности — и как ненавидел ее! Неожиданно с грустным сожалением он подумал о собственном сыне — вот уж кто никогда не напишет подобного заявления…

ИЗ СООБЩЕНИЙ ГАЗЕТ:

…«Общее количество воды на Земле никем не подсчитывалось. Слишком загадочны те условия, в которых находятся недра ниже поверхности Мохоровичича, да и нижняя литосфера освещена недостаточно по вполне понятным трудностям как научного, так и технического характера. Известно, что общее количество воды на планете слагается из трех компонентов: воды атмосферы, воды на поверхности и воды в недрах.

Только что опубликованные известным советским ученым И. А. Пустынниковым данные по общему количеству воды на Земле, по мнению ведущих специалистов, можно считать вполне приемлемыми. Правда, в них необходимо ввести поправку на объем и массу льда, которые в настоящее время в перерасчете на воду уточнены американскими учеными. При составлении таблицы подсчета подземных вод Земли в лаборатории Пустынникова было использовано более 3000 определений пористости пород, полученных приборами из буровых скважин, и 3666 прямых определений физически и химически связанных вод… Подсчет проводился по отдельным блокам литосферы».

Осень выдалась такая дождливо-слякотная, холодная и грязная, что люди с нетерпением ждали зимних холодов. Но и зима пришла выморочная, тоскливо потянулась с промозглыми туманами и сизой мокрядью. Люди стали как благо ждать весну. Ждали-ждали, а весна так и не наступила. Нельзя же назвать весной хмурую холодную пору, хоть и согнавшую хилый городской снег, однако ни радости, ни оживления всего сущего, вызываемого благодатным теплом, не принесшую. Не отзвенев ручьями, не отшумев вешними водами, просочился в канализационные стоки слякотный снег, и холодные ветры скоро иссушили не только землю, но и небо. Они гнали плоские, сухие, растерявшие влагу где-то в дальних просторах облака, выхолаживали и без того стылый зябкий асфальт. Прохожие торопливо сновали по запыленному, ставшему вдруг неуютным городу. В зябко жавшихся на автобусных остановках очередях хмуро переговаривались: «В космос летаем, а стихией управлять не научились!» — «Не дай бог, еще погодой научимся управлять!» — «Понаделали дырок в небе, вот и изменилась погода-матушка!» — «При чем тут дырки?!» — «А при том. Землю защищает слой озона, а ракеты поизорвали его, вот космические излучения и текут в те дырки, а вы — погода, погода…» — «Какая погода, сплошная непогода!»

К началу лета ветры нагнали дожди. Они лили без продыху, так что временами казалось, будто начался всемирный потоп. Раскисшая земля превратилась в топкое болото, из которого почему-то лезли дождевые черви.

— Льет, собака, — бодро констатировал Илья Андреевич, затягивая потуже на голове капюшон плаща.

— Неурожай, видать, будет, сгниют поля, — уныло отвечал Антон. Ему уже осточертела такая погода. Хотелось солнца, жары, ягод, купания на закате в парной речке.

В мутной дали еле проглядывалось серое шевеление реки, вспухшей от дождя, гнавшей на осклизлый берег тяжелые, громыхающие, густые от размытой глины волны. Пустынников и Охотников часто ходили к реке гулять. Илья Андреевич был владельцем великолепного черного, как жук, дога с задумчивой и грустной мордой. Собака стала полнеть, и ветеринар предписал ей длительные прогулки. Однажды, уезжая в командировку, Илья Андреевич посетовал на то, что собаку не на кого оставить. Стесняясь и виновато улыбаясь, он попросил Антона выгуливать по вечерам пса, а еще лучше пожить у Пустынникова на квартире: «Вы ведь, как я слышал, снимаете частную комнату?» И Антон с Лизой неделю жили у Пустынникова на хозяйстве.

Вернувшись из командировки, Илья Андреевич предложил Антону составить ему компанию в воскресных прогулках. Потом и дога не стало — приезжала жена и забрала собаку, — а прогулки остались. По вечерам под окном дома Данилы вырастала высокая фигура с прямыми развевающимися волосами — Пустынников в жару и холод ходил без головного убора. Развернув массивные плечи борца, Илья Андреевич энергично шагал вперед, так что Антон, сам будучи хорошим ходоком, едва поспевал за ним. Иногда они в течение всей прогулки не произносили ни слова. Пустынников сидел на перевернутой лодке, отрешенно глядя куда-то вдаль, а Антон расхаживал по берегу, собирая выброшенные волной причудливые корни. Иногда наоборот — Антон сидел на лодке, а Илья Андреевич вышагивал по берегу, бормоча что-то себе под нос.