Мужские прогулки. Планета Вода - [134]

Девушки недоуменно переглядывались, но присутствие нравящегося им мужчины, а вернее, тайная, но осязаемая атмосфера полусоперничества меж Лизой и Майей подстегивала их, и они невольно впадали в тон, взятый Лизой. Шумное нервозное веселье, язвительность, колкости, на которые Антон вынужден был отвечать, не теряя при этом достоинства, действовали ему на нервы, утомляли, и он снова надолго исчезал.

Но его отсутствие досаждала Лизе еще больше, и, мстя ему за это, она бывала еще насмешливей, еще резче с ним.

Одна Майя оставалась естественной в любых ситуациях. При виде Антона она откровенно оживала, хорошела, непринужденно болтала милые пустяки или вела неспешные серьезные разговоры с гостем. В отсутствие же Антона Майя и не думала скрывать того, что скучает, постоянно заводила о нем разговор. Антон отнесся к этому фильму хорошо, советовал посмотреть… Антон высказал одну умную мысль… Должна заметить, девочки, я впервые встречаю парня с таким серьезным отношением к словам — умора! Мы ведь как привыкли: слова — это слова, сотрясение воздуха, увеличение энтропии мира. Иные пользуются словами лишь для заполнения пауз, другие — будто камуфляжем для сокрытия истинных намерений и тайных мотивов. Появились даже словесные блоки, общий смысл которых понятен каждому, но пересказать их не удастся — сразу обнаружится полная пустота. Такими блоками пользуются те, кто хочет сказать много и не сказать ничего…

— Кажись, ты говорила про щось инше… про когось иншого… — возвращала Майю Оксана к изначальному пункту разговора.

— Ах, да, — спохватывалась Майя, и ее подвижное, изменчивое лицо расцветало улыбкой. — Он — совсем другое дело.

Оксана в стеганом халате, с головой, укутанной в пуховый платок, в теплых шерстяных носках, жавшаяся и зимой, и летом под шерстяным толстым пледом, мечтательно вздыхает:

— Майечка, ты влюблена, признайся! Ой, повезло тебе на кохання. А я, девчатка, твердо решила с одруженням повременить. Рокив до двадцяти шести треба. Специальность освою, по загранице попутешествую, а уж потим. Обовязково двух деток заводить надо, хлопчика и гарнесеньку дивчинку. Хлопчик чтоб походил на мать, а дивчинка — на батька — для счастья…

По обыкновению на лекциях Майя и Лиза сидели вместе. Но теперь Майя предпочитала устраиваться в сторонке, в уголке, подальше от посторонних глаз. Она как будто сторонилась Лизы. Их прежние ясные, откровенные отношения угасали на глазах. Собираясь вместе, обе испытывали неловкость и натянутость. Пожалуй, о разваливающейся дружбе с Майей Лиза тужила больше даже, чем о потерянном для нее Антоне. Но что делать, как вернуть былую безмятежность и очарование беззаботных отношений — не знала.

А Майя словно отгородилась от всех какой-то новой взрослостью, новой неведомой жизнью, от нее веяло какой-то тайной… Возвращалась она в общежитие поздно, шумно мылась за ширмой, пила чай, бесцеремонно звякала посудой, мазалась на ночь пахучими кремами. А по утрам часто просыпала, отлынивала от лекций, накопила уйму прогулов…

В то утро она тоже не встала, лежала с натянутым на голову одеялом, делая вид, будто спит, а на самом деле явно поджидая, пока соседки разойдутся. Как ни урезонивала ее Оксана, она так и не поднялась, лишь пробурчала из-под одеяла: «Отстаньте от меня. Голова трещит. Пусть староста не отмечает…»

По дороге в институт Лиза зачем-то полезла в сумочку и обнаружила исчезновение студбилета. Вот растяпа! Без билета не удастся проскочить в институт. Пришлось с полдороги возвращаться назад в общежитие. Раздосадованная, она с маху влетела в комнату и увидела Майю, стоявшую перед зеркалом и рассматривающую себя с видом рассеянным и задумчивым. При этом она лениво, маленькими изящными глотками пила молоко из украинской глиняной кружки. Непокрытое кремом лицо сияло упругой юной кожей, и Лиза в который раз подивилась его красоте. Майя, застигнутая врасплох, вздрогнула и стала поспешно свободной рукой стягивать у горла распахнутый халатик. Заражаясь ее растерянностью, Лиза сбивчиво объясняла свое возвращение, в то время как Майя испуганно и нервно тянула воротник халатика, но, уже оправляясь от непонятного замешательства, сдавленно хихикнула и бодрым голосом объяснила:

— А я решила сегодня сачкануть…

От резкого движения халат на ней широко распахнулся, обнажая шею, и на этой высокой чудной шее неопрятно пылали какие-то лилово-голубые пятна.

Вначале Лиза ничего не поняла, но по тому, как смутилась Майя, догадалась, стыдливо залилась краской и наклонила голову, скрывая охватившее ее жарко-знобящее ощущение. Так вот какая тайна завелась у Майи! Так вот почему она старается утром во что бы то ни стало остаться в общежитии — для свидания с ним, с Антоном!

Видимо, смятение Лизы с такой силой отразилось на ее лице, что Майя сама вспыхнула ало, резко отвернулась к зеркалу. Поддев длинным тонким пальцем крем из баночки, принялась с молчаливой сосредоточенностью, точно сейчас это было самое важное занятие в жизни, вбивать звонкими шлепками в лицо.

— Чертова кожа, — развязным тоном произнесла наконец и опять сдавленно хихикнула, — дотронуться нельзя…