Мужские прогулки. Планета Вода - [127]

Но, с другой стороны, надо отдать должное отделу. Если возникала необходимость похвастать перед вышестоящими инстанциями новыми будоражащими идеями, не кривя душой, опять же упоминали отдел Пустынникова. Молодежь там, что и говорить, увлеченная. Работают запоем и ради дела готовы забыть себя. По-видимому, есть тут какая-то закономерность. Нельзя, очевидно, быть в одной области — в науке, к примеру, — разрушителем узаконенных догм, а в другой, в обыденной жизни, слыть выдержанным педантом, приверженцем стереотипного мышления и поведения.

Пустынников забрал заявление и сунул небрежно в карман.

— Хорошо, перепишу, — буркнул он, не глядя на Склёмина и потряхивая, как лошадь, прямыми светлыми волосами.

Склёмин вспомнил, как о нем самом отзывался Пустынников у себя в отделе: «Бабник. Ласковый эксплуататор. Все аспирантки, лаборантки, библиотекарши работают на него, тащат в его огород посильную ношу». Пора взять реванш, решил Сергей Борисович.

Блестя ласковыми, темно-карими, выпукло-полированными глазами — недаром любят женщины! — поблескивая молодыми чистыми зубами, Сергей Борисович с обворожительной улыбкой произнес:

— К слову, вы слышали о предполагаемой кандидатуре на пост директора института воды?

Пустынников с завистью посмотрел на безукоризненные зубы замдира и невольно потрогал языком свой гнилой, требующий ремонта резец, хмуро пошевелил веревочно-толстыми бровями: мол, какое это имеет значение, хотя в известной мере интересно, конечно.

— Пост директора предлагают мне.

Тут сонливую отрешенность Пустынникова как рукой сняло. Впервые он глянул пронзительной светлости глазами прямо в лицо собеседнику.

— Как вы сказали? Я ослышался, наверное?

— Нет, уважаемый Илья Андреевич, не ослышались, — скромно потупился Склёмин, торжествуя в душе победу: на такую реакцию он даже не смел надеяться.

Илья Андреевич еще больше нахмурился, поерошил в растерянности пятерней волосы и встал. Медвежьей походкой направился с угрожающим видом прямо к Склёмину, отчего тот испытал на секунду замешательство. Подойдя вплотную к креслу, Пустынников нагнулся над Склёминым и таинственным шепотом, точно их могли подслушать, сообщил:

— Но это невозможно. Вы должны отказаться, Сергей Борисыч. Это просто невозможно! Вы должны понять, ваше пребывание на посту директора института невозможно.

— Что за чепуха? — улыбнулся, искренне удивляясь, Сергей Борисович. — Почему я должен отказаться?

— Потому, что вы плохой ученый, — убежденно заявил Пустынников.

— К вашему сведению, хорошие ученые никогда не становятся хорошими директорами институтов. И потом, плохой ученый я ведь с вашей точки зрения, Илья Андреевич. Но с какой стати вы присвоили себе право изрекать абсолютные истины? Там, — Сергей Борисович многозначительно воздел палец наверх, — считают мою кандидатуру подходящей!

Пустынников помолчал, обдумывая услышанное, распрямился. Глаза его засветились опасным светлым блеском.

— Кажется, я понял, — сказал он и энергично рубанул воздух мощной, как у грузчика, ладонью. — Вашу кандидатуру выдвигает наш директор. Специально, зная, что она вызовет протесты с нашей стороны. Он решил потопить идею института в сварах и дебатах. Что ж, умно. А если мы вновь выйдем на президента Академии, тогда он сошлется на трудности подбора или даже отсутствие достойной кандидатуры.

— Всего лишь досужие домыслы, — отозвался Склёмин с тонкой улыбкой.

Резкие носогубные складки на лице Пустынникова запали еще глубже. Он потер по-татарски широкие скулы.

— Что ж, вы загнали меня в угол, Сергей Борисыч. Пока загнали. Но даю вам слово, я не опущу рук. Я буду выступать против вас, — предупредил Пустынников и, не попрощавшись, тяжело зашагал к выходу.

— Спасибо за откровенность, — поблагодарил, не теряя самообладания, Склёмин.

Он глядел в широкую мощную спину уходящего и с сожалением думал о несправедливости судьбы, разместившей их по разные стороны баррикады. Почему это идеи вызывают такую вражду у людей, их не разделяющих? Ведь победи мысль Пустынникова о насущной необходимости науки о воде, Склёмин выиграет — не проиграет же, став директором института. Так отчего же враз и неколебимо встал в ряд ее противников?

ИЗ СООБЩЕНИЙ ГАЗЕТ:

«Начиная репортаж о работе советской гидрогеологической экспедиции, исследующей таинственное озеро Альгы, мы хотели бы вначале предоставить слово доктору геолого-минералогических наук С. А. Морозову. Вот что он сказал нашему корреспонденту: «Исследование воды ученые ведут по всем направлениям. Одни изучают ее поведение при высоких давлениях и температурах, близких к существующим в недрах Земли, другие заняты ее внутренней структурой, третьих интересует изменение физических свойств воды при взаимодействии с другими веществами, четвертых — особенности биологического действия. Вода — совершенно необыкновенный минерал. Невозможно найти другое вещество, в котором было бы спрятано столько труднообъяснимых качеств. В настоящее время принято объяснять аномалии воды изменчивостью структуры молекулярной решетки. Но, возможно, это лишь одно из объяснений. До сих пор мы не знаем, почему одно из бесчисленных химических соединений, состоящее из двух обычных для мироздания элементов — водорода и кислорода, занимает столь важное место в жизни природы. Чем объясняется такая уникальная роль воды? Любые попытки расшифровать тайны воды важны и необходимы. Чем больше мы узнаем о воде, тем уважительнее относимся к этому чуду природы. Неисчерпаемая как объект познания, увы, она может стать исчерпаемой на Земле, если человечество не научится беречь ее как самую большую ценность…»