Мужчина, женщина, ребенок - [36]

— Да, Жан-Клод. Я твой отец.

Да, ты можешь проклясть меня, мальчик. Я этого заслуживаю. Тем, что не сказал тебе правду в ту самую минуту, когда впервые увидел тебя. Тем, что не говорил тебе ее до тех пор, пока ты сам меня не заставил.

А теперь — на этот раз сознательно — опять тебя бросаю.

— Это хорошо, — сказал мальчуган. Но в голосе его звучала грусть.

Роберт вопросительно глянул на него.

— Мама часто рассказывала мне об отце. О том, что он хороший и добрый. И веселый.

— Правда?

— И когда я с вами познакомился… Даже когда я в первый раз увидел вас в аэропорту, я подумал, что, может быть, мой отец немножко похож на вас.

Так вот в чем причина моих страхов. Или, наоборот, надежда? — подумал Роберт. Что я встречу своего сына, v понравлюсь ему. Что он меня полюбит. Таким, каков я есть.

Роберт перегнулся и погладил мальчика по плечу. Жан-Клод обеими руками взял его руку и крепко — очень крепко — ее сжал.

Роберт не мог на него смотреть. Он смотрел вперед, повторяя себе, что нельзя спускать глаз с дороги. И зная, что это ложь.

Мальчик все еще крепко сжимал его руку.

И Роберт сказал себе: я не могу его отпустить.

Не могу.

22

Детство Джессики и Паулы резко оборвалось.

Стоя на верхней площадке лестницы, Шейла услышала их разговор.

— Он больше никогда не вернется в этот дом, — твердила Паула. — Никогда, никогда, никогда.

Голос старшей сестры, как ни странно, звучал более спокойно:

— Это пусть мама решает.

Наступило молчание. Паула обдумывала ее слова.

— Как она может с ним разговаривать после того, что он сделал? — спросила она, наконец.

— Не знаю, — отвечала Джессика. — Я надеюсь, что они… что они не разойдутся. Дети из распавшихся семей всегда какие-то пришибленные.

Снова молчание. Паула пыталась вникнуть в проблемы взрослых.

— Ой, Джесси, мне так страшно. Все стало совсем другое.

— Не бойся. Я о тебе позабочусь.

Опять молчание.

— А кто позаботится о маме?

Шейла постучала и открыла дверь. Джессика сидела на кровати, обняв Паулу. При виде нее обе девочки явно обрадовались. Она присела на краешек кровати.

— Ну и денек сегодня выдался! — заметила она, через силу улыбнувшись.

— Что теперь будет, мама? — с тревогой спросила Паула.

— Папа скоро вернется. Постепенно все образуется, — ответила Шейла.

— Неужели мы когда-нибудь снова будем счастливы? — спросила Паула.

В окружавшем ее мире ничто больше не казалось надежным и прочным.

— Конечно, будем. Понимаешь, когда человек становится взрослым, он вдруг с ужасом узнает, что все люди далеки от совершенства. Все, даже его родители.

— Только не ты, — возразила Паула.

— Нет, и я тоже, — настаивала Шейла.

Джесси посмотрела ей в глаза.

— Ты все еще любишь папу, правда?

Шейла кивнула.

— Да, мы были счастливы почти двадцать лет. Счастливее всех, — и помедлив, добавила: — Ближе всех к совершенству.

— О боже! — горестно отозвалась Джесси. — Жизнь такая ужасная.

Шейла некоторое время обдумывала это утверждение.

— Да, детка, — согласилась она, наконец. — Порой она и вправду ужасна.

И тут внизу кто-то зазвонил в дверь. Неужели Роберт уже вернулся? Девочки явно не готовы к встрече с ним. Да и сама она едва ли готова.

— Я открою, — сказала она.

Он старается проявить деликатность, подумала она, спускаясь по лестнице. Не врывается в дом, а звонит, чтобы нас предупредить.

Шейла открыла дверь.

Перед ней стоял Гэвин Уилсон. Она лишилась дара речи.

— Простите за вторжение, Шейла, — сказал он. Ему было явно не по себе. — Но вы таким странным голосом отвечали по телефону. Я сильно встревожился. Вы уверены, что у вас все в порядке?

— Да, да. Просто когда вы позвонили, дети… — Она лихорадочно подыскивала правдоподобное объяснение.

— Да. Разумеется, — сказал он, заранее соглашаясь со всем, что она скажет.

Оба чувствовали себя крайне неловко, стоя у порога и не зная, о чем говорить дальше.

— Разве вам не пора быть в Вашингтоне? — спросила она, а про себя подумала: у меня наверное жуткий вид.

— Надеюсь, они еще день без меня обойдутся.

— Ммм… да, наверно. Может, вы… зайдете? — спросила она.

Гэвин, однако, почувствовал, что она этого не хочет.

— Боюсь, что мое вторжение было весьма некстати. Но я рад, что у вас все в порядке. Послушайте, я остановился в «Холидей Инн». Если я могу чем-нибудь быть зам полезен, позвоните. Но никоим образом не считая себя обязанной…

Заткнись, Гэвин, что за чушь ты порешь.

— Это очень любезно с вашей стороны, — сказала Шейла. И несколько некстати добавила: — Мой муж должен скоро вернуться. Ему пришлось поехать в аэропорт.

— Вот как, что-нибудь срочное? — спросил Гэвин.

— Да, в общем, да.

— Вот как, — повторил он.

На что Шейла заметила:

— Я очень тронута вашим вниманием.

— Ну хорошо. Вы теперь знаете, где меня найти, — смущенно заметил он, повернулся и пошел к своей взятой напрокат машине.

— Гэвин! — позвала его Шейла.

Он остановился в десятке ярдов от двери.

— Да?

— Может, вы заедете к нам выпить — примерно в половине десятого?

— С удовольствием. Предварительно позвонить?

— Не нужно. Просто приезжайте, и все. Роберт будет рад с вами познакомиться.

— Отлично. До вечера. — Он помахал ей рукой и зашагал к машине.

Как мило с его стороны, подумала Шейла. Столько хлопот. И все ради меня.