Мужчина, женщина, ребенок - [35]

Не поднимая глаз, мальчик кивнул. Еле заметно.

— Мне очень жаль, что это случилось, — продолжал Роберт.

Мальчик посмотрел на него.

— Вы хотите, чтобы я вернулся домой? — спросил он.

Проницательность ребенка привела Роберта в полное смятение.

— Ммм… да, Жан-Клод… я думаю… мы думаем… что так будет лучше для тебя.

Он снова умолк. И тогда мальчик спросил:

— Когда мне надо ехать?

О господи, подумал Роберт, он так хорошо держится.

— Ну, это зависит, — ответил Роберт, нарочно стараясь выражаться как можно неопределеннее, чтобы держать в узде свои чувства. — А давай я помогу тебе собраться, чтобы на всякий случай быть наготове?

— Хорошо, — согласился Жан-Клод. — У меня очень мало вещей.

— Я тебе помогу, — настаивал Роберт.

— Нет, не нужно. Вы хотите, чтобы я был готов сейчас?

Роберт заколебался.

— Да, — проговорил он наконец, — так будет проще. То есть, я хочу сказать, что я скоро вернусь, ладно?

Он встал, шагнул к мальчику, погладил его по плечу и вышел из комнаты.

Он немного постоял у дверей в комнату Джессики, пытаясь собраться с духом. Потом постучал.

— Кто там? — сердито буркнула она.

— Я. Твой отец. Я хочу с тобой поговорить.

— У меня нет отца. Уходи.

— Пожалуйста, открой мне, Джесси. Паула у тебя?

— Нет, — раздался из-за двери голос Паулы. — Я тебя ненавижу.

— Джесси! — Роберт снова попытался апеллировать к старшей дочери. — Я люблю тебя…

— Убирайся и сдохни! — сказала она.

— Убирайся! — еще громче проговорила ее сестра. — Оставь нас с мамой в покое!

С болью в сердце Роберт сдался и пошел вниз, в гостиную.

Шейла сидела в кресле, обняв колени.

— Он скоро будет готов, — тихо сказал Роберт.

Она не ответила.

— Он укладывает вещи сам. Он отказался от моей помощи.

Шейла опять ничего не ответила. Но в голове у нее мелькнула эгоистическая мысль: я больше никогда не увижу эту фотографию в серебряной рамке.

— Девочки не желают со мной разговаривать, — добавил Роберт. — Черт возьми. Я испортил им жизнь. Конечно, чему они теперь могут верить? Они никогда этого не переживут.

Шейла сидела в кресле молча и неподвижно.

Поняв, что это монолог, он обратился к жене с прямой просьбой:

— Ты можешь поговорить с ними, пока меня не будет?

Она подняла на него глаза:

— А что я им скажу?

21

Вместо того чтобы поехать по шоссе № 6, Роберт возле Орлеана свернул на более живописное «Клюквенное Шоссе» № 6 А с видом на море.

Последние часы перед отъездом мальчик стоически молчал. Он упаковал вещи и терпеливо ждал в своей комнате. Роберт нес зеленый чемодан, а Жан-Клод — красную сумку. Они спустились на кухню, где Шейла приготовила кофе и бутерброды с сыром, чтобы они могли подкрепиться перед долгой дорогой в аэропорт.

Пока девочки сидели, закрывшись в комнате Джессики, Шейла постаралась взять себя в руки. Теперь хуже не будет. Впереди еще часть лета, и можно попробовать привести все в норму. Завтра начнется первый день оставшейся им жизни. Когда слова не помогают, всегда приятно прибегнуть к спасительным стереотипам. Глядя, как мужчина и мальчик едят бутерброды, она произнесла несколько приличествующих случаю общих фраз.

— Было очень приятно, что ты смог у нас погостить, Жан-Клод.

Мальчик проглотил пищу и вежливо ответил: — Благодарю вас, мадам.

Роберт молчал, оставшись наедине со своими внутренними конфликтами.

— Я уверена, что Джесси и Паула сожалеют об этом… об этом недоразумении.

Все знали, что девочки до сих пор сидят наверху. Оттуда время от времени доносились их заунывные проклятья. Стены-то тонкие.

— Пожалуйста, передайте им мой прощальный привет, — церемонно сказал Жан-Клод.

— Обязательно передам.

Перед уходом Жан-Клод протянул руку, Шейла ее пожала, наклонилась и поцеловала его в щеку.

Глядя на нее, Роберт впервые за весь день сформулировал связную мысль: смогу ли я сделать то же самое через три часа в аэропорту?

Они ехали уже полчаса. Роберт пытался поддержать разговор.

— Когда мы проезжали Орлеан, я забыл сообщить тебе один любопытный факт. — Он посмотрел на мальчика. Тот сидел, крепко прижав к себе сумку.

— Представь себе, именно на этом месте была построена первая телеграфная станция для передачи телеграмм во Францию, — говорил Роберт голосом неопытного гида. — В те времена еще не было телефонов…

— Очень интересно, — спокойно отозвался мальчик.

Что за чушь? О чем я болтаю? — подумал Роберт. О телеграфном кабеле? Впрочем, сообразил он, это вполне логично. Я пытаюсь каким-то образом внушить ему, что хочу держать с ним связь. Что существует традиция прямой связи между Кейп-Кодом и Францией. Понял ли он?

О чем он думает?

Они проехали Сэндвич, но Роберт не стал распространяться по поводу названия этого места.

Переехали канал Кейп-Код, а он все еще молчал, — Мы будем по тебе скучать, Жан-Клод, — сказал Роберт.

Трус — у тебя даже не хватает духу употребить это местоимение в единственном числе. Говори за себя! Они как раз проезжали Плимут.

— Я к тебе здорово привязался, — добавил он. Наконец-то я выразил свои чувства. Хотя бы частично.

Мальчик долго не отвечал. И только когда до аэропорта Логан осталось меньше часа езды, он заговорил.

— Это правда?

— Что именно?

— Вы правда мой отец?

Роберт посмотрел на мальчика. Черт возьми, он имеет право знать правду.