Мужчина во цвете лет. Мемуары молодого человека - [26]

В конце рабочего дня Цурно на машине отвез Турлава в гостиницу. Как обычно, он поселился в Западном блоке. (С тех пор как в гостинице была установлена АТС производства «Электрон», никаких трудностей с устройством не возникало.) Проживание в гостинице высшего класса, несомненно, стоило дороже, чем в отдаленных общежитиях типа «Колос» или «Южная», однако издержки с лихвой окупались. Хорошая кухня, прекрасное освещение, можно было поработать вечером или с утра. Московские темпы и расстояния здорово утомляли, так что теплая ванна и удобная постель оказывались очень кстати, скорей можно было обрести форму. Когда-то такие мелочи для него не имели значения, еще лет пять или шесть тому назад он мог работать хоть на бульваре, пристроившись на скамейке, и спать без просыпу среди невероятнейшего храпа. Топору не нужен футляр.

Около восьми Турлав на метро поехал в Черемушки к Федору Илларионовичу на «совещание в домашних условиях». Вернулся к себе поздно, и телесно и духовно отягощенный русским радушием и хлебосольством.

Когда он поутру отправился в аэропорт встречать Пушкунга с документацией, у него побаливала голова. В такси заметил, что плохо побрился. Все его раздражало, все вызывало досаду — залепленные грязью машины, мокрый снег, хрипящий репродуктор, блекло-голубое освещение в зале ожидания.

Самолет из Риги уже совершил посадку. В людском потоке навстречу плыли знакомые лица. Он приметил Гунара Узулиня, своего школьного товарища, которого в Риге не встречал уже много лет. Турлав поспешил отвернуться, да и Узулинь, надо думать, торопился, для дружеских излияний место было малоподходящее. Толпа в зале понемногу редела. Потоптавшись у багажного конвейера, он переместился поближе к выходу.

Вдруг услышал знакомый голос:

— Товарищ Турлав!

Он сюда ехал, чтобы встретиться. Он ждал, он высматривал. Нет, Турлава не захватили бы врасплох, даже прозвучи его фамилия и в репродукторе. Почему же он вздрогнул? Шагах в пяти от него, словно школьница обеими руками перед собой раскачивая большой черный портфель, стояла Майя Суна.

— Хорошо, что не разминулись. Я в Москве всего второй раз. По правде сказать, боюсь больших городов.

— Вы прилетели вместе с Пушкунгом?

— Нет. Я одна.

— Почему? (Дурацкий вопрос! Какое ему дело до Майи Суны? Пусть себе летает хоть с футбольной командой «Даугава». Его интересует Пушкунг. Прилететь должен был Пушкунг.)

Немного оправившись от смущения, Майя подала ему черный портфель.

— Что? Документы привезли вы?

— Да.

— А почему не Пушкунг? (Будто не все равно, кто привез!)

— Пушкунг получил повестку.

— Какую повестку?

Она только пожала плечами.

Турлав раскрыл портфель и быстро пролистал бумаги. Все необходимое было на месте.

— Это ваш портфель?

— Да.

— Я сейчас…

— Ничего, не беспокойтесь. Куда вы положите бумаги, не в карман же. На улице снег.

Об этом он не подумал.

— Спасибо. Мой плащ не промокает.

— А мой промокает, — сказала она.

И чего это я с ней как надутая гувернантка, подумал Турлав. Будто, привезя бумаги вместо Пушкунга, она нанесла мне обиду. Как раз наоборот — по моей вине она сегодня поднялась чуть свет, добиралась до аэропорта, томилась в самолете. Сейчас опять сядет в самолет и полетит обратно. Приятнейшее времяпрепровождение! Спросил бы лучше, как долетела.

— У вас уже есть билет на обратный рейс?

Ему показалось, вопрос прозвучал вполне пристойно.

— Нет, — ответила она.

— Самолет улетает через час.

Вид у нее был растерянный.

— Если вы хотите улететь, вам следует поторопиться.

— Я не хочу, — сказала она, глядя в сторону.

— У вас в Москве дела?

— Нет, но завтра пятница.

— Значит, вы не летите?

— Командировку выписали на два дня. На тот случай, если бы пришлось возвращаться поездом…

— Понятно.

— Я в Москве была двенадцать лет назад. Да и то проездом с Кавказа. Когда еще представится такая возможность.

— Понятно.

— Я бы могла улететь в воскресенье вечером.

— Вещи сдавали в багаж?

— Нет. Я это надумала, пока летела сюда.

— Где собираетесь остановиться?

— В какой-нибудь гостинице.

Он пытливо посмотрел ей в глаза. Неужели эта наивность, это простодушие не наигранны? Может, просто дурачится, потешается над ним? После встречи на даче у Сэра его не так-то легко провести.

— В «Метрополе» или «Национале»? — он почти не скрывал иронии.

— Да все равно. Не имеет значения.

Бросить ее и уйти он не мог.

— Хорошо, — сказал он. — Довезу вас до центра.

— Это совсем не обязательно. — Ее губы изобразили подобие той улыбки, которую он знал и которая наводила на мысль о выпавшем переднем зубе. — Если у вас дела, пожалуйста, не церемоньтесь со мной.

Это Турлава взбесило окончательно. Нет, все же она издевается! Взгляд его на мгновение замер, про себя он с сердцем произнес крепкое словцо.

— Попытаюсь достать вам номер в Западном блоке, — сказал он, помолчав.

— Во сколько вам нужно быть в «Контакте»?

Турлав взглянул на часы.

— Время еще есть.

Такси нашли быстро. На черный асфальт падал мокрый снег, и его полосовали шины, пятнали подошвы. День был серый, низкий и тесный. Встречные машины ехали с зажженными фарами.

Турлав опять вспомнил, что утром плохо побрился. Ему было не по себе, он был собой недоволен.