Мужчина мечты. Как массовая культура создавала образ идеального мужчины - [45]
В 1980–1990-е романы о пустынях пережили своеобразную эпоху возрождения, особенно на американском рынке – на фоне растущей политической нестабильности на Ближнем Востоке, международной напряженности и зависимости Запада от нефти. Сюй-Мин Део пишет, что романы Барбары Фейт – «Невеста бедуина» (Bedouin Bride), «Песнь пустыни» (Desert Song, 1984), «Пустынный песок» (Flower of the Desert, 1986), «Пустынный лев» (Lion of the Desert) и «Мужчина пустыни» (Desert Man, 1994) – по сути своей стали переосмыслением сюжетов и образов, связанных с Востоком. Фейт, по крайней мере в некоторой степени, оспаривала идею женского бессилия и изображала мусульманские семейные ценности в позитивном ключе[439]. Она предполагала, что художественная литература помогает менять американские стереотипы в отношении мусульманской культуры, основанные на представлении об арабах-злодеях[440].
Аналогичным образом можно оценить и работу английской писательницы Пенни Джордан, роман «Добыча ястреба» (Falcon’s Prey, 1982), опубликованный в издательстве Mills and Boon[441]. В этой истории героиня Фелиция связывается с относительно европеизированным арабом, Файсалом, но в итоге влюбляется в его дядю, шейха Рашида, который в отличие от племянника сохраняет верность традициям. Книга исследует различия в западных и восточных семьях, ценности и принятое в культуре отношение к женщинам. Автор создает образ большой семьи с Ближнего Востока, которая гарантирует своим членам защиту, но также и контролирует женщин. Однако в конце повествования побеждает клише: надменный и чрезмерно мужественный араб подчиняется любви относительно невинной европейской героини. По ходу книги Рашида раз пятнадцать называют «сардоническим» персонажем – это, пожалуй, самое заезженное определение в лексиконе писателей любовных романов. В невероятно успешном романе Ширли Конран «Кружево» (Lace, 1982) тоже присутствует араб, Абдулла, принц Сидона. Это богатый и невероятно привлекательный, но довольно пугающий герой с очень своеобразным эротизмом: его воображение и навыки как будто созданы для того, чтобы доставлять женщинам удовольствие[442]. Но на этом стереотипы заканчиваются, и счастливого конца не получается. Благодаря тому, что в «Кружеве» болезненное получение женщиной сексуальных знаний происходит в атмосфере независимости и эгоизма, роман получил статус «феминистского сексуального блокбастера»[443].
Но и у фантазий об экзотических темнокожих любовниках на киноэкранах и страницах любовных романов были определенные ограничения. В первую очередь они были связаны с тем, что создавались в основном для белых женщин: в западной культуре женщины с черной или даже не белой кожей редко выступали в роли сексуальных субъектов. Издательская компания Harlequin Enterprises в 2005 году создала дочернее отделение Kimani Press, основным направлением работы которого должен был стать выпуск книг со «сложными, душевными и чувственными афроамериканскими и мультикультурными героями и героинями». Уже в 2006-м Kimani выпустил первые любовные романы[444]. Но в двадцатом веке романтика и экзотическая расовая принадлежность редко пересекались, а если это происходило, то в основном подвергалось сильной стилизации – даже в воображении. В начале 1900-х задумчивый и прекрасный американский актер японского происхождения Сэссю Хаякава переживал, что его постоянно брали на однотипные роли экзотических злодеев или запретных любовников[445]. Романы с бронзовокожими арабами были очень эффектны, хотя (по крайней мере в первой половине века) у подобных любовных историй счастливый конец мог быть только в случае, если у мужчины обнаруживались западные предки. Шейх Э.М. Халл, как мы помним, оказался «потерянным» сыном английского лорда Гленкарилла[446]. Индийские принцы и раджи тоже подходили на роль романтических героев, если были достаточно богаты и разделяли традиционные для Британской империи ценности. Например, у них могло быть европейское образование, полученное в Итоне, Оксфорде или Кембридже.
Привлекательность образа жизни женщин, ищущих приключений и вступавших в крайне нетрадиционные отношения, стала очевидной после того, как книга Лесли Бланч «К диким берегам любви» (The Wilder Shores of Love, 1954) добилась невероятного успеха на литературном рынке[447]. Сюжет повествует о жизнях и желаниях четырех женщин: Изабель Бартон, Джейн Дигби, Эмми Дюбюк де Ривери и Изабель Эберхардт. Каждая из них обретает страсть и удовлетворение в путешествиях по Северной Африке и Ближнему Востоку. Жизнь Джейн Дигби стала олицетворением лучших романов о пустынях. В 1824 году она выходит замуж за английского аристократа и получает титул леди Элленборо. Ее жизнь полна сексуальных приключений, и это еще мягко сказано: она только и успевала менять любовников, в ряды которых попали даже баварский король Людовик I и бандит-герой, участник греческой революции. В свои сорок шесть Джейн все еще очень красива. Она отправляется в Сирию, где влюбляется в шейха Абдуллу Меджуэля эль Мезраба. Хотя Меджуэль на двадцать лет моложе Джейн, они заключают брак. Оставшуюся часть жизни Джейн в основном проводит на вилле, которую построила в Дамаске, или в шатрах посреди пустыни в компании своего возлюбленного кочевника Меджуэля. Их роман длится двадцать восемь лет, пока в 1881-м Джейн не умирает
