Мужчина мечты. Как массовая культура создавала образ идеального мужчины - [44]
После смерти королевы Виктории подобные образы в кино и литературе стали появляться чаще и прорисовываться ярче. Шейх Э.М. Халл превратился в клише поп-культуры 1920–1930-х, однако свою мощь образ от этого не утратил. Э.М. Халл продолжила писать успешные романы в том же духе: «Сыновья шейха» (Sons of the Sheik, 1923), «Пустынный целитель» (The Desert Healer, 1925) и др. Луиза Жерар пошла по ее стопам и написала для издательства Mills and Boon книги «Раба султана» (A Sultan’s Slave, 1921) и «Сын Сахары» (Son of the Sahara, 1924). За следующие пятнадцать лет появилось огромное количество неизвестных писателей, публиковавших истории с подобными сюжетами в журналах вроде Peg’s Paper. Например, в 1939-м Peg’s Paper анонсировал «серию новых захватывающих публикаций» под названием «Зов Востока» (Call of East). На тот момент только вышла в свет «Невеста шейха» (Bride of a Sheik) – история об обреченной любви Джоан и «Ахмеда Бур Дина». Новый сюжет иллюстрировался изображением властной фигуры араба, возвышающейся над закованной в цепи девушкой. Ее волосы были уложены по последней моде, а соблазнительный свитерок идеально подходил к туфлям на высоком каблуке. «Он был безжалостен, он был прекрасен, – гласил слоган. – Она обожала его, но он родился на Востоке, а она – в Англии»[430]. Берберские и арабские костюмы стали новым символом мужественности, а мастерство верховой езды ценилось всегда. Шатры среди пустыни превратились в идеальные декорации для сцен пробуждения чувственности и знакомства с новыми, захватывающими дух удовольствиями. Очень важно было показать властность всех этих шейхов и принцев, доходившую иногда до того, что они заставляли своих женщин эти удовольствия получать. О дамской скромности придется позабыть, вряд ли кто-то обвинит вас в том, что вы поддались удовольствию. Очень важно также, что на самом деле контролировали все женщины – ведь мечтали-то именно они. Счастливый конец обычно был связан с тем, что у властного дикаря обнаруживались европейские или даже британские предки, происходило это обычно в самом конце книги. И хотя романы с представителями разных рас будоражили воображение читательниц, они редко заканчивались хорошо. Например, Ахмеда из «Невесты шейха» зарезала ревнивая рабыня Шелула, а Джоан в конце концов вернулась домой с крайне добропорядочным англичанином Дереком[431].
Одна из важных особенностей этого помешательства на Востоке – проекция желания на представителей небелых рас, которые представляются «другими», примитивными и экзотическими. С тех пор как в 1978-м Эдвард Саид опубликовал свой классический труд по этой теме, ученые вроде Билли Мелмана стали задаваться вопросом, почему мужчины и женщины ассоциируют Восток с разными вещами[432]. Австралийский ученый Сюй-Мин Део подробнейшим образом исследовала историю восточного романа, который возник еще в Средние века; а колониальная политика девятнадцатого века только подтолкнула его развитие[433]. В умах женщин политика в отношении воображения была многогранной и вмещала в себя как критику, так и восхваление патриархата. Западные женщины сочувствовали небелым женщинам в гаремах, жертвам ранних браков и индуистской традиции сати[434]. Но если мы разделим мужские и женские представления о темнокожих мужчинах, то уже не сможем обобщить, что западные люди считали их женственными. Белым женщинам зачастую казалось, что западные мужчины уступают любовникам из пустынь в чувственности и властной мужественности.
Сюй-Мин Део считает, что романы про шейхов стали менее популярны в 1930-х, однако потом снова завоевали свое место на книжных полках в 1970-х[435]. В Великобритании и США с новой силой расцвели мечты о налаженном быте – после ужасов войны в мечту превратилась даже простая домашняя гармония. Однако из общественного воображения любовники из пустынь полностью не пропадали никогда, и их образы иногда пробивались на поверхность, принимая весьма необычные формы. Например, в фильме «Каникулы в гареме» (Harum Scarum, 1965) Элвис Пресли слоняется по «Бабельстану» в бурнусе и с игриво завитыми под тюрбаном локонами. Он играет киноактера Джонни Тирона, решительно настроенного разрушить стереотип о восточных аутсайдерах. Герой Пресли влюбляется в прекрасную принцессу Шалимар[436].
Но покупатели любовных романов на массовом рынке Великобритании в 1960–1970-х изменились. Развивался туризм, и путешествия (по крайней мере, по Европе) стали доступны многим. Сногсшибательные итальянцы и испанцы стали конкурировать с арабами за место в любовных фантазиях женщин. Вайолет Уинспир, ставшая одной из самых популярных авторов издательства Mills and Boon в 1970-х, опубликовала книгу «Голубой жасмин» (Blue Jasmine, 1969). Это был один из первых ее романов. По сюжету героиня влюбляется в Касима бен Хусейна. Текст во многом был вдохновлен работами Э.М. Халл. Но в «Павлиньем дворце» (Palace of the Peacocks), другом успешном романе из раннего творчества Уинспир, привычные горизонты расширились и местом действия стал остров Ява[437]. Во многих последующих романах Уинспир герои имели европейское происхождение (например, в сагах про семьи Стефано, Романо и Мавраки). Интересно, что сама писательница жила в Саутенде и никогда в жизни не выезжала за пределы Великобритании
