Муж, любовник, незнакомец - [127]

— Вы проделали все это для того, чтобы я забыл, что случилось во время суда?

— Не совсем. Нам пришлось помочь тебе забыть, что случилось, и запомнить события, которых не было. Например, то, как тебе вырезали глаз в тюрьме. Этого на самом деле никогда не было.

Мягкий кухонный светильник ослепил Джея, когда он поднял голову и посмотрел на ученого, зашедшего так далеко, что это невозможно было себе даже представить. Он отнял разум у другого человека, отнял его мысли и память ради собственных целей.

— Это не то, что ты думаешь, — сказал Эл. — Это не манипуляция сознанием и не научная фантастика. Переводя на обыденный язык, можно сказать, что мы изъяли у тебя кое-какие плохие воспоминания и внедрили хорошие.

— Джею Бэбкоку не нужно объяснять такие вещи обыденным языком. Вы разве забыли, что он имеет фармакологическое образование? Видимо, вы говорите о некой разновидности трансформатора памяти на основе ДНК, не так ли?

Эл чуть не рассмеялся:

— Ты мне все еще не веришь, да? Нам незачем было передавать тебе память Джея Бэбкока, потому что ты и есть он. Но тебя следовало остановить. Ты ведь собирался все разрушить — ты и Ной.

Несмотря на боль, молотом стучавшую в голове, Джей старался думать. Ной кончил в доме для слабоумных стариков, у него отняли и рассудок, и здоровье, а Джей — в тюремной камере, лишенный свободы и прошлого. Это не совпадение, Джей в этом не сомневался.

— Итак, вы нас устранили, — сказал он.

— Никто никого не устранял, во всяком случае, не так, как ты думаешь. Ной уже несколько лет страдал прогрессирующей болезнью Альцгеймера, и он не мог полностью осознавать свои действия. Его пожирала изнутри мания ответственности перед людьми. Кто же, находясь в здравом уме, добровольно отдаст себя на растерзание волкам? Его следовало отстранить от руководства, иначе он погубил бы компанию.

На какое-то мгновение Эл снова превратился в государственного мужа: говорил убежденно и странным образом убедительно. Казалось, он на самом деле верит в то, что говорит, а возможно, теперь так оно и было. За долгие годы он, должно быть, убедил себя в собственной правоте — иначе как бы он смог жить с тем, что сделал?

— Итак, вы поместили Ноя в клинику? — спросил Джей.

— Не я принимал окончательное решение. Это не моя прерогатива. Это сделал твой брат Колби. Поместив отца в больницу, он стал поверенным в его делах.

— А мне вы благополучно подстроили несчастный случаи?

— Я ничего не подстраивал. Я даже не знал, что ты собираешься в альпинистский поход. Колби постфактум поставил меня в известность, что ты пропал без вести. Я поверил ему и, честно признаться, почувствовал облегчение.

Джей даже не пытался скрыть горечи, которую испытывал от всего услышанного:

— Сваливаете вину на покойника? Как удобно.

— Это действительно сделал Колби, Джей.

Последние слова произнесла Уоллис, вплывшая в кухню в душистом облаке розовато-лиловых шелков — широкий пеньюар свободно ниспадал с ее плеч. Во взгляде читалась боль, но каким-то образом ей удавалось выглядеть сильной и гордой, такой сильной Джей не видел ее уже много лет.

— Смерть Колби не снимает с него вины за то, что он сделал, — продолжала она. — Ничто не оправдывает и нас за то, что сделали мы. Но замысел принадлежал Колби, и он приводил его в исполнение втайне и безжалостно. — Она подошла к Элу и встала рядом, давая ясно понять, с кем она. — Твой брат всегда находился у Ноя под каблуком и много лет пребывал в твоей тени. Это был его шанс изменить положение вещей и начать действовать по-своему. Мы с Элом действительно приняли его сторону, но тогда мы еще не знали, на что он способен.

Засунув руки в карманы широкого пеньюара, Уоллис сжала кулаки, что было единственным видимым проявлением ее внутренней борьбы.

— Колби никому не говорил, что он с тобой сделал. Я узнала об этом только, когда разбирала вещи после его смерти. Он переехал в кабинет Ноя, не позаботившись даже поменять код сейфа, а Маффин путешествовала по Европе, поэтому у меня было время. Когда мы с Элом узнали, где ты, мы тут же стали строить планы, как вызволить тебя.

— И сделать мне лоботомию?

— Джей, пожалуйста, не надо. Это было сделано для твоего блага, для всеобщего блага. Нам казалось, что тебе будет легче, если ты забудешь подробности того судебного процесса — и крушения Ноя. — Подбородок у нее начал дрожать, и ей понадобилось время, чтобы снова взять себя в руки. — Ты сам не захотел бы это вспоминать. Это было ужасно. — Она сцепила руки, не вынимая их из карманов, и голос ее стал умоляющим: — Прошу тебя, пойми, почему я на это решилась. Я не знала другого способа вернуть тебя и вернуть все то, что тебе по праву принадлежит: компанию, жену. О таком будущем для тебя мечтал и Ной. Такова была его воля. Я бы сделала все, чтобы увидеть, что дело Бэбкоков находится в твоих надежных руках.

Даже пожертвовала бы человеческими жизнями, горько подумал Джей.

Внезапно а глазах Уоллис снова сверкнули гордые огоньки, и она взяла Эла под руку.

— Это вовсе не то, что ты думаешь, Джей. Сам Эл никогда не назвал бы себя героем, но я так его называю. Колби знал о том, что «Тризин-би» опасен, задолго до суда, но решительно отказался спять его с производства, даже после того, что случилось с Ноем. Именно Эл заставил его прекратить изготовление препарата.