Муж, которого я купила - [20]

Боже мой!

Прочтя эти строки, я первым делом сделал глубокий вдох. И уже потом — вдохновенно выругался и не удержался от хохота: подарить такой камень женщине, которая на него как две капли воды похожа? Каким глупцом надо быть!

Ну, вот он, мой шанс.

На следующий день котелок мой уже кипел, стремясь придумать какой-нибудь предлог для того, чтобы поехать с ним. Но долго мне размышлять над этим не пришлось, поскольку Уинтон сам спас меня от лишних хлопот.

Тем прекрасным весенним утром он вызвал меня в свой рабочий кабинет. Он восседал на широком стуле с восточной резьбой, закинув ногу на ногу, и дымил сигаретой, глядя на меня из-под прищуренных глаз.

— Уильямс, — обратился он ко мне по выдуманному мною самим имени, — я счел, что вам будет интересно узнать, что через три дня вы отбываете со мной в Сан-Франциско.

Должно быть, у меня было какое-то глупое выражение лица, потому что он спросил:

— В чем дело? Вас это удивляет?

Я пробормотал в ответ, что очень польщен оказанной мне честью. И на самом деле был так ему благодарен, что у меня даже мелькнула мысль пощадить его и не забирать брильянт!

— Я более чем доволен тем, как вы справляетесь со своими обязанностями вот уже который год, и потому принял решение, что вы непременно должны сопровождать меня в этой поездке, — пояснил он, прибавив. — Я доверяю вам более, чем кому бы то ни было в своем доме.

Теперь мне предстояло действовать, и действовать как можно быстрее. Как следует все взвесив, я составил план, настолько безупречный, что он мог родиться только в моей голове.

Этим вечером я отправился в один район Нью-Йорка, сильно отличающийся от жилого. Там сразу зашел в бильярдный клуб, который все неофициально называли «Вздернутым котом», ведь там располагался не только бильярдный стол, но и много чего еще интересного. Я уже рассказывал, что не был замечен ни в одном сомнительном дельце с тех пор, как устроился на работу к Уинтону Стоуксу, но знал, что если мне понадобится помощь, то здесь я ее запросто смогу найти. В конце концов, это был любимый клуб моих ребят.

Очень скоро я отыскал троих нужных людей и отошел с ними в темный уголок, рядом со старым неустойчивым столом, все четыре ножки которого были разной длины.

— Ребята, — начал я, — у меня для вас есть дельце, и если мы его провернем, то можем с чистой совестью уходить на пенсию и заниматься установкой сигнализаций на свои домашние сейфы.

Я ввел их в курс дела, объяснил, в чем именно будет заключаться их часть работы, а также сколько они в итоге за нее получат. Двое из них, Пит Крамп и Носатый Тимкине согласились сразу же, с большим воодушевлением. Но с третьим, как я и ожидал, возникло небольшое затруднение. Третьим был Микки Финниган.

Я знал Микки еще с Чикаго, и мы часто соперничали в нашем деле. Этот олух смел полагать, что он мне чета, что он такой же маститый грабитель, как я! Он зеленел от злости всякий раз, когда слышал об очередном успешно провернутом мною предприятии, я же никогда не был впечатлен ни одним из организованных им дел.

Микки был настоящим здоровяком, руки у него были как дыни, прическа напоминала о швабре, губы — о сочных кусках бифштекса, а рыбьи глаза дополняли отменный образ вечно что-то медленно жующего существа с непременным запашком табака вокруг себя. Я даже близко не ощущал уважения к людям его типа, считал, что грош им цена. Но в чем все-таки никто не мог отказать ему, так это в грубой силе, которая как раз и была мне сейчас нужна.

Я долго не решался выбрать его в качестве сообщника, но его волосатые кулачищи выглядели внушительно, и я предпочел счесть, что наши былые разногласия остались там, в прошлом. Но, как выяснилось, я ошибся.

— Все это звучит здорово, Стив, — вяло и неторопливо начал он, — просто замечательно, но ты забыл кое о чем: я ведь получу половину с общей доли, так? Пятьдесят на пятьдесят.

— Чего? Ты и правда на это рассчитываешь?

— Да, рассчитываю. Я ведь никогда еще не был мальчиком на побегушках у Стива Хокинса, я и сейчас этого не очень-то хочу. Я ведь совсем такой, как и ты. Значит, и получить должен столько же.

— Господи помилуй, Микки? Но ведь это мое дело! Я его приготовил, потратил на него два года своей жизни!

— Ну и что, — равнодушно бросил Микки, — какая мне разница?

Некоторое время мы спорили, приличное время, надо сказать. Но что в этом толку? Микки всегда был упрям, как бульдог.

— Заткнись ты уже, — не выдержал он наконец. — Ты только зря тратишь свои нервы и мое время, а кое-что из этого уж явно имеет цену. У тебя лишь два варианта: либо я получаю столько же, либо ты и носа моего не увидишь в своей банде!

— Микки, — мрачно ответил я ему, — ты просто подлец.

— Это я-то? — взревел Микки, и затем произошло что-то трудно поддающееся описанию, от чего меня спасли лишь вставшие между ним и мной другие ребята. А в результате мне все равно пришлось выплюнуть изо рта два выбитых его кулаком зуба.

Ребята заверили меня, что мы можем управиться втроем, и нам совсем не нужен Микки. Тогда я высказал ему все, что о нем думаю, и отправился домой.

Но когда я добрался туда и взглянул в зеркало, то собственное отражение привело меня в ужас. Челюсть опухла, а когда я широко раскрывал рот, на месте двух выбитых зубов красовалась черная дырища.