Муж, которого я купила - [16]

Я провожала его, глядя ему вслед сквозь толстое стекло окна. Его старческая фигура казалась издали еще более согнутой и грузной, чем обычно.

— Прощайте, мистер Барнс, — прошептала я. — Прощайте и простите.

В тот день, последний день, который я провела дома, я встала поздно. Когда дома наконец все стихло, я бесшумно спустилась вниз. Я подумала, что завтра уже не успею попрощаться с Генри, а потому лучше сделать это сейчас. Я осторожно приоткрыла дверь в спальню — он еще не встал. Я вошла, слегка отодвинула край занавески, чтобы разглядеть его. Я стояла у его кровати, той, что когда-то была и моей тоже. Я смотрела на него, на его лице застыло выражение спокойствия и безмятежности. Кончики его длинных темных ресниц неподвижно покоились на щеках. Его красивые губы казались вырезанными из мрамора, бледные в темноте. Я не осмелилась прикоснуться к нему, но медленно и осторожно положила руку на подушку рядом с ним.

Потом я наклонилась к кровати. Если бы я поцеловала его в іубьі, то он бы проснулся. Поэтому я просто бережно взяла его за руку и прикоснулась ею к своим губам.

— Генри, — прошептала я, — ты никогда не узнаешь. И не должен узнать. Будь счастлив, всегда… Я проживу эту жизнь с одной вещью, с тем правом, которое будет всегда принадлежать лишь мне — с правом сказать, что я любила тебя… и буду любить до самого конца.

Я снова прильнула губами к его руке, оставляя на ней последний, долгий поцелуй.

Затем я поднялась, прикрыла занавеску и вышла.

Весь следующий день, последний перед отбытием, был сер, хмур и холоден. Время от времени лил прохладный дождь, дул ветер, уносящий за собой в небо серые облака дыма.

Поезд отходил с перрона в десять пятнадцать вечера. Мистер Грей позвонил утром. Он весь сиял от счастья. Он хотел заехать за мной вечером и довезти до станции, но я отказалась и попросила ожидать меня там, сказав, что приду сама.

Было уже темно, но я сидела в своей комнате и так отчаянно ждала возвращения Генри, что сама себе удивлялась. Ведь я думала, что уже не могу ощущать таких сильных чувств. Его до сих пор не было, и он, должно быть, находился сейчас у Клэр, наслаждаясь первым днем своей свободы с ней. Я не могла просто попрощаться с ним, но я хотела в последний раз на него взглянуть, в последний раз перед тем, как навсегда пропасть из его жизни. Но его до сих пор не было… Я села у открытого окна и, хоть было холодно, стала смотреть на улицу. Крыши и тротуары блестели от влаги. Порой мимо в нервной спешке проходили люди, выглядевшие как одинокие, безнадежные тени в блестящих плащах.

На часах было девять тридцать. Генри так и не появился.

Я закрыла окно и взяла свою маленькую сумку. У меня было мало вещей, которые я решила с собой забрать. Немного белья и одно платье — свадебное, с вуалью, фотографию Генри. Вот и все мои вещи.

Когда я уже застегивала сумку, то услышала, как в замочной скважине поворачивается ключ, а затем — шаги, его шаги. Он вернулся!

Я надела шляпку и пальто, взяла сумку. «Пройду через гостиную и слегка приоткрою дверь в его кабинет. Он этого не заметит, а я надолго не задержусь, всего лишь взгляну один раз», — подумала я.

Я спустилась вниз, вошла в гостиную и приоткрыла дверь к нему. Комната была пуста, его там не было. Я глубоко вздохнула и пошла к входной двери и уже взялась за ее ручку, как вдруг услышала его голос:

— Не хочешь попрощаться со мной, Ирэн? — Я развернулась и увидела Генри. Голос его был спокойным и грустным.

Для меня это оказалось столь неожиданным, что в первое мгновение я потеряла все свое самообладание.

— Да… да, конечно, — пробормотала я неразборчиво.

Мы прошли в его кабинет. В камине горел огонь. Он взглянул на меня своими ясными темными глазами, и в них читалась бескрайняя тоска.

— Мы ведь расстаемся, скорее всего, навсегда, Ирэн, — сказал он. — А мы столь много значили друг для друга.

Я кивнула. Если бы я открыла рот, меня бы выдал голос.

— Не могу тебя ни винить, ни судить, Ирэн, — продолжил он. — Должно быть, в тот вечер произошло сущее безумие, в этом клубе… которое ты и сама не до конца осознала. Не думаю, что той женщиной, которая находилась там, была ты.

— Наверное, и правда… это была не я. Генри, — не удержалась я от того, чтобы прошептать.

— Это была не ты. И я всегда буду думать о тебе, как о женщине, которую я любил, — он выдержал паузу. Я никогда не видела его столь тихим и беспомощным.

— Жизнь продолжается, и я женюсь на другой, а ты выйдешь замуж за кого-нибудь еще… И с нами все кончено. — Он взял мои руки в свои, и в его глазах вдруг вспыхнул яркий огонек, когда он сказал: — Но мы были так счастливы с тобой, Ирэн!

— Да, Генри, были, — уверенно и спокойно подтвердила я.

— Ты любила меня тогда, Ирэн?

— Да, любила, Генри.

— То время прошло… Но я никогда не мог забыть тебя, Ирэн, и сейчас не могу. Я буду думать о тебе.

— Думай обо мне, Генри… иногда.

— Ты будешь счастлива, Ирэн, правда? Я хочу, чтобы ты была счастливой.

— Буду, Гёнри.

— И я тоже буду… Может, даже так же счастлив, как был с тобой… Но нам нельзя оглядываться. Нужно идти дальше. Будешь ли ты хоть немного думать обо мне, Ирэн?