Мускат - [41]

Шрифт
Интервал

Габриэль Анхелико почувствовал, что голова его тяжелеет и он почти не чувствует своих ног. Он вдруг закашлялся и схватился за грудь.

— Ты болен, профессор, — сказала Клара Йоргенсен.

— У меня болит сердце, — ответил он.

Она поднялась с кресла и, склонившись перед ним, заглянула в его усталые глаза. Затем она протянула руку и прижала ладонь к его груди с правой стороны, где так и рвалось вон его сердце. «Откуда она знает», — подумал он вяло, и на миг глаза его широко открылись, когда его охватило чувство, что все надежды и мысли, которые жили в его душе, подтвердились и оказались правдой. Она держала ладонь на том самом месте, где было всего больнее, на том месте, которое выбрало себе сердце в те далекие дни, когда он еще только формировался в материнской утробе. Удары сердца постепенно затихали и сменились наконец спокойными тонами, которые сами по себе действовали как утешение, утоляя боль.

— Ты пришла попрощаться, — сказал он.

— Да, — ответила она. — Но не навсегда. Я еще вернусь.

Габриэль Анхелико поднял взгляд на разделительную линию между горами и небом.

— Посмотри на меня! — попросила она тихо, стараясь заглянуть ему в глаза. — Я вернусь.

Две чистые слезы медленно сползли у него по щекам, и она протянула руку, чтобы их отереть.

— Вернись же ко мне на землю, — попросила она с улыбкой.

Они вместе встали и, неся каждый по креслу, пошли назад, через скалы и реку, прямо к дому на речном берегу, где среди камышей молился коленопреклоненный Мустафа.


Габриэль Анхелико рассказал Кларе Йоргенсен про судьбу. Он рассказал, что все люди рождаются под какой-нибудь звездой или планетой, а иногда, бывает, под вспышкой молнии. Он рассказал ей, что стезя, которой идет человек, предначертана ему знаками, которые пролегли, словно трещины на камне, и у каждого есть родная душа, которая тайно его ищет. Он рассказывал, что человек не может найти покой, пока не отыщет эту родную душу, и потому-то мы все ходим по жизни кругами, разыскивая свою вторую половинку. И Клара Йоргенсен, никогда ничего не искавшая, слушала его, не понимая смысла того, что он говорил, но кивая на его слова.

— Я ждал тебя всю свою жизнь, — повторил он слова, сказанные уже однажды.

— Я знаю, — сказала Клара Йоргенсен, не задумавшись над услышанным. — Я вернусь к тебе. Вот увидишь, ты не успеешь подняться, как я уже снова буду здесь.

— Ты уже уходишь?

— Да, сейчас я ухожу.

— Я буду сидеть тут и ждать, пока ты не вернешься.

— Я скоро! Скоро вернусь.

Она встала и глядела на него. Габриэль Анхелико почувствовал, что не может подняться. У него не было сил. Он как-то сразу очень постарел. «Ну, иди же», — подумал он про себя и кинул на нее осторожный взгляд. Она печально улыбнулась.

— Прощай, профессор! — сказала Клара Йоргенсен.

— Прощай, сеньорита Клара! — откликнулся Габриэль Анхелико.


Анна Рисуэнья видела, как Клара Йоргенсен удалялась через мост и как ее поглотил сумрак. Умудренная жизнью женщина вышла из двери и остановилась за спиной понуро сидящего сына. Он сидел неподвижно под веткой, отягощенной нехотя раскрывающимися почками. Если бы не рука, прижатая к груди, которая тихо поднималась и опускалась в такт дыханию, могло бы показаться, что он не дышит. Анна Рисуэнья смахнула с крыльца песок и уселась на ступеньке, спустив ноги на просохшую дорожку. На мгновение она подняла голову посмотреть, не видно ли еще девушку, но ее очертания уже растворились во тьме. Вокруг сына и матери царила нерушимая тишина, словно за берегом реки не было ничего.

— Она вернется? — спросила через некоторое время Анна Рисуэнья, устремив взгляд на мост.

— Нет, — ответил Габриэль Анхелико. — Она взяла мою жизнь в охапку и больше никогда не вернется.


Клара Йоргенсен рассматривала с палубы проступающие в рассветных сумерках очертания Видабеллы. Она вновь услышала резкие крики пеликанов и звон цепей с набережной, вновь почуяла острый запах соли и дегтя. На берегу ее ослепил яркий свет, от которого она за долгое время успела отвыкнуть, и жара охватила все тело, как влажный компресс. Она шла через мол под крики кружащих над головой чаек, волоча за собой все свое имущество и ощущая, как зудят щеки от соленого воздуха едко проникающего во все поры. Она совсем забыла, как пахнет море, как стелются, накатывая на берег, волны, забыла ощущение босых ног на плотном песке. Она совсем забыла, как убаюкивает езда в плотно набитом автобусе, как радует мимолетное дуновение дорожного ветерка, как хочется тогда, высунувшись из окна, поймать его и не дать ему улететь. Она совсем забыла, как легко человек стирает все подробности прожитой жизни и, подхваченный быстротечным потоком убегающих дней, забывает существовавшее прежде ради существующего сейчас. Перед ней вновь возник из небытия плоский островной ландшафт, вызвав слабое ощущение чего-то знакомого и родного.

Домик на пляже показался ей странно чужим и одновременно удивительно милым. В воспоминаниях он казался ей больше, чем на самом деле, как будто за четыре месяца отсутствия он усох от ветра и зноя. Письменный стол был немного сдвинут вправо, чтобы освободить место для нового комнатного растения — раскидистого папоротника, спрятанного в тени под подоконником и еще не опаленного солнцем. Ее книжки стояли по-прежнему, как она их оставила, но покрылись тонким слоем пыли. На холодильнике появились две новые открытки, обе присланные ею, изображавшие горные виды. С одной стороны кухонного стола висела фотография Пеннов, и она увидела на заднем плане знакомую яблоню. Клары Йоргенсен на снимке не было. Его сделали до того, как они познакомились. Она остановилась на пороге спальни, зачарованная видом двойной кровати, как в первый день своего приезда. В этот раз она уже не казалась ей такой большой, как тогда. Кровать тоже усохла, теперь она казалась маленькой и уютной. Единственным, что оставалось большим в ее мире, теперь были оставленные позади горы со всеми тайнами, кроющимися в их глубине.


Еще от автора Кристин Валла
Туристы

«Туристы» – роман о перекрещивающихся судьбах трех молодых европейцев: испанец Себастьян становится удачливым папараццо и преследует по всему Лондону принцессу Диану; англичанин Гаррет мечтает о карьере оперного тенора и действительно приобретает громкую известность, но самого неожиданного толка; а норвежка Юлианна, которую мутит, стоит ей сесть в машину, разъезжает по миру, обновляя путеводители, написанные ее отцом.


Рекомендуем почитать
Поезд

«Женщина проснулась от грохота колес. Похоже, поезд на полной скорости влетел на цельнометаллический мост над оврагом с протекающей внизу речушкой, промахнул его и понесся дальше, с прежним ритмичным однообразием постукивая на стыках рельсов…» Так начинается этот роман Анатолия Курчаткина. Герои его мчатся в некоем поезде – и мчатся уже давно, дни проходят, годы проходят, а они все мчатся, и нет конца-краю их пути, и что за цель его? Они уже давно не помнят того, они привыкли к своей жизни в дороге, в тесноте купе, с его неуютом, неустройством, временностью, которая стала обыденностью.


Божьи яды и чёртовы снадобья. Неизлечимые судьбы посёлка Мгла

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Три сестры со своими молитвами

Как может повлиять знакомство молодого офицера с душевнобольным Сергеевым на их жизни? В психиатрической лечебнице парень завершает историю, начатую его отцом еще в 80-е годы при СССР. Действтельно ли он болен? И что страшного может предрекать сумасшедший, сидящий в смирительной рубашке?


Душечка-Завитушечка

"И когда он увидел как следует её шею и полные здоровые плечи, то всплеснул руками и проговорил: - Душечка!" А.П.Чехов "Душечка".


Розовый дельфин

Эта книга – история о любви как столкновения двух космосов. Розовый дельфин – биологическая редкость, но, тем не менее, встречающийся в реальности индивид. Дельфин-альбинос, увидеть которого, по поверью, означает скорую необыкновенную удачу. И, как при падении звезды, здесь тоже нужно загадывать желание, и оно несомненно должно исполниться.В основе сюжета безымянный мужчина и женщина по имени Алиса, которые в один прекрасный момент, 300 лет назад, оказались практически одни на целой планете (Земля), постепенно превращающейся в мертвый бетонный шарик.


Очень приятно, Ниагара. Том 1

Эта книга – сборник рассказов, объединенных одним персонажем, от лица которого и ведется повествование. Ниагара – вдумчивая, ироничная, чувствительная, наблюдательная, находчивая и творческая интеллектуалка. С ней невозможно соскучиться. Яркие, неповторимые, осязаемые образы героев. Неожиданные и авантюрные повороты событий. Живой и колоритный стиль повествования. Сюжеты, написанные самой жизнью.


Любовник № 1, или Путешествие во Францию

Юный американец, бесконечно влюбленный в живопись импрессионистов, во французскую культуру конца XIX века, отправляется в путешествие по Франции — от Гавра до Парижа, от телестудий до средневекового аббатства, от модных столичных вечеринок до издательств. Однако повсюду он сталкивается с очевидным фактом: Франции художников и поэтов больше не существует, гамбургеры, комиксы, эстрада и прочие продукты американской цивилизации заполонили умы даже самых образованных обитателей страны. А как же любовь? Уцелела ли она среди ценностей новой эры? — таким вопросом задаются персонажи этой забавной истории.


Последний предел

Два новейших романа одного из самых ярких авторов немецкоязычной «новой волны» Даниэля Кельмана, автора знаменитой книги «Время Малера», — философский триллер «Последний предел» и искусствоведческая трагикомедия «Я и Каминский», один из главных немецких бестселлеров 2003 года.